Украина: моя война. Геополитический дневник

Дугин Александр Гельевич

На это Путин ответил воссоединением с Крымом, что окончательно убедило многих, чуть не всех, в том, что Путин вышел за пределы левой стены и теперь позиционирует себя как полюс Русского Мира. В «прямой линии» после Крыма Путин полностью подтвердил эти наблюдения, прямо обратившись к Идее — Русская Цивилизация, Русский Мир и даже к экзистенциальному понятию Русской Смерти. Сложилось твердое ощущение того, что Путин завершил с цезаризмом, перешел границу корпорации Россия и идет на лобовую конфронтацию с Западом. В этот момент в нем стали видеть лидера Русской Весны и Русского Пробуждения. Западные СМИ и аналитики, сопоставляя формулы, термины и высказывания, пришли к выводу, что «злым гением» этой трансформации Путина являюсь лично я, а Консервативная Революция, евразийство, традиционализм и Четвертая Политическая Теория стали для Путина именно Идеей, как протестантизм из прагматики для ряда германских

и французских графов стал исторической и национальной судьбой. В частности, французские гугеноты создали Пруссию, и одним из их прямых потомков был Иммануил Кант.

Что означала эта гипотеза о проломе стены? Что Путин введет войска в Новороссию, признает ДНР и ЛНР и вступит во фронтальную конфронтацию с Западом. Параллельно с этим он теоретически должен был бы институционализировать контргегемонию (евразийство, консерватизм, патриотизм), провести чистку шестой колонны и национализацию олигархов. Это означает принятие радикального Решения — о переходе от «корпорации Россия» к «Цивилизации Россия». Запад был готов к этому, и готов к этому был Русский Мир, захваченный Русской Весной.

Откат к цезаризму

Но… далее все пошло как-то не так. Сразу после программной речи в «прямой линии» начался откат к цезаризму. Он означал, что Россия снова попыталась вести себя как корпорация. Отсюда переговоры с Западом, Киевом, обращение о непроведении Референдума (после Крыма и «прямой линии» лидеры Донбасского восстания были уверены, что речь идет о тактическом ходе Лидера Русской Весны) и неуклонный рост числа жертв карательных операций Киева. Путина будто подменили. Началась истерия против ввода войск, все было брошено на то, чтобы договориться с Западом по Крыму ценой существенных уступок на Донбассе. Снова Путин оказался между двумя стенами, причем на этот раз от левой стены двинувшись к правой.

Но ситуация зашла уже слишком далеко и с Украиной, и с Западом, и населением России, и главное — с Крымом. Если Европа еще готова была договариваться, то США стояли жестко, ведь переворот в Киеве был задуман и осуществлен для одной цели: для демонтажа «корпорации Россия», которая в глазах гегемонии стала все больше напоминать «Цивилизацию Россия». Крым не мог быть воссоединен с корпорацией. Это зримое доказательство того, что ее границы преодолены и мы имеем дело с чем-то большим, нежели межкорпоративная конкуренция. Сам переворот на Майдане был прямым ударом по России и по Путину. А его ответ с Крымом только закрепил у американцев представление, что они верно разгадали «евразийскую» сущность. Но Путин, вернувшись к цезаризму и его граничным условиям (стенам), вновь стал вести себя в парадигме цезаризма. В этой парадигме принять цивилизационное Решение невозможно, здесь доминирует реализм и практицизм. Энергетические договоры с Европой и задача избежать войны цивилизаций становятся приоритетами. Даже в том случае, если приходится иметь дело с обезумевшими либеральными нацистами из Киева. Но Путин снова оказался запертым между «стенами». И левая стена опять стала непроницаемой.

Крым и Новороссия — новые измерения Русского Мира

Однако… за пределом этой стены, в поле хард-патриотизма произошла фиксация нового полюса. Территориально это русский Крым, который, пока он есть, не может дать ситуации вернуться к корпоративной конкуренции. США, заинтересованные в эскалации отношений, но в ведении войны с Россией чужими руками и активно использующие шестую и пятую колонны в стратегиях сетевых войн, в Крыму видят потенциальный триггер для войны, если даже в Донбассе Россия отдаст все позиции. США начали демонтаж Путина и «корпорации Россия» не для того, чтобы оставлять Россию с Крымом. Поэтому все попытки вернуться к прежним форматам взаимодействия с Западом в духе transformismo в лице Вашингтона будут встречать железное неприятие. Запад уже считает, что Россия не корпорация, а варварская Империя, право на существование не имеющая и поставленная перед экзистенциальным вызовом, от которого ей увернуться не удастся. Крым — это печать «Цивилизации Россия». Воссоединение с ним возможно лишь в контексте воссоздания Большой России или Русского Мира. Пока он наш — это только так. Если мы его утратим, то мы утратим все.

Но помимо Крыма Русский Мир дал ясные ростки в ДНР и ЛНР и обрел свою персонификацию в фигуре Игоря Стрелкова. Стрелков стал именем для патриотизма в чистом виде, героем, которого так не хватало последним поколениям русских. И даже если слава Стрелкова основана на мифологизации, это означает лишь, что потребность в мифе стала неумолимой. И миф появился. Стрелков воплощает в себе «Цивилизацию Россия». Он защитник Русской Весны и Русского Мира. В нем мы видим фиксацию того пространства, которое находится

за пределом цезаризма. Стрелков и другие герои Донбасса стали возможными и действительными благодаря тому, что сам Путин обозначил — пусть виртуально (хотя Крым отнюдь не виртуален!) — перспективу выхода за левую стену, то есть преодоление цезаризма. И, несмотря на то что позднейшие действия Путина снова вернулись к цезаристской парадигме, вся ситуация стала необратимой. Ни Запад, ни русские в самой России, ни геополитическая роль Крыма, ни санкции не позволят больше существовать России как корпорации. Чтобы отстоять себя, Россия должна полностью вступить в статус цивилизации. Но это значит — надо быть готовыми к войне. Полноценной и масштабной. Если корпорация живет в условиях конкуренции, то цивилизации должны быть готовы к войне.

Консервативная Революция

Но снова проблема: «Цивилизация Россия» требует радикальной реформы той России, которая есть сейчас. Либеральный сегмент, шестая колонна, должен быть смещен к пятой, а институционализация евразийства и патриотизма должна быть проведена системно. По сути, это означает Революцию. Консервативную Революцию. Цезаризм, реализм и технократизм здесь совершенно непригодны: они могут быть лишь попутчиками. «Цивилизация Россия» предполагает снос левой стены и установку правой стены в новой позиции — там, где кончается софт-консерватизм и начинается шестая колонна (гегемония, либералы). Если это не сделает, не сможет или не захочет Путин, это сделает кто-то еще. Все зависит от того, насколько глубоко Путин отождествился с цезаризмом и с transformismo. Ответ мы получим в свое время, которое можно оттянуть, но которого нельзя избежать, — ведь Запад объявил нам войну именно как цивилизации и намерен вести ее самым серьезным (и современным) образом.

Теперь предположим другой сценарий. Если Путин примет решение вернуться к статусу корпорации, пойдя на существенные уступки Западу. На каких условиях Запад это примет? Его условия также будут радикальными (для этого вся история с Украиной и была задумана). Отказ от суверенности «корпорации Россия»: если корпорация, то уже не суверенная. Полная сдача Донбасса в составе унитарной Украины, а затем (вопреки обещаниям, Горбачеву и Януковичу тоже много что обещали) атака хунты на Крым и требование как минимум двойного управления, а затем и полной передачи Киеву контроля над ним. Перестановка левой стены в точку, где заканчивается софт-консерватизм и начинается шестая колонна, а правой стены — за пределы пятой. И самое главное: Путин на роль топ-менеджера такой несуверенной «корпорации Россия» уже не рассматривается. Все эти уступки должны иметь своей кульминацией передачу власти либеральному преемнику — например, тому же самому, но можно и какому-то другому.

Если Путина, выбравшегося за левую стену, представить себе можно, хотя и трудно, то Путина, находящегося в центре либерального порядка, вообще невозможно. Значит, сдача позиций в наших условиях предполагает добровольный уход Путина с поста президента и неизбежный развал самой России.

Суверенная цивилизация

Что получается в итоге? Ситуация в России строго критическая. Цезаризм полностью исчерпал потенциал своего колебания и нерешительности, transformismo зашло в тупик. Даже если никто не хочет перемен субъективно, они объективно неизбежны. В геополитической игре с Западом уклониться от ответа более невозможно: само уклонение будет ответом. Надежды на «хитрый план» — это иллюзии. Его просто не может быть. Хитрость — это цезаризм, технологическое симуляционное псевдорешение проблем, а на самом деле лишь их оттягивание. Путин категорически не готов к цивилизационной войне, а мира на достойных и приемлемых условиях ему никто не предлагает и не предложит.

Из такого анализа можно сделать множество различных выводов. Я предлагаю свой. Полюсом фиксации отныне должна быть зона патриотизма сама по себе. За Путина или против Путина — это отходит сейчас на второй план. Путин заново должен представить себя в истории. Его потенциал как центральной фигуры российского цезаризма исчерпан, равно как и сам цезаризм. Путин превратил Россию в суверенную корпорацию и сделал шаг к тому, чтобы сделать ее цивилизацией, вернее, восстановить ее статус цивилизации — мировой державы со своей идентичностью и системой ценностей. Но на этом первом шаге он застыл. И совершенно непонятно теперь, как к нему и к этому застыванию относиться. Определять политическую позицию по отношению к такой драматической неопределенности, к чистому откладыванию и самодезавуированию неконструктивно. Это ничего не говорит никому о сущности того, что мы утверждаем и что отвергаем. Путин — это и Крым, и невведение войск в Новороссию. И «Цивилизация Россия», и технологический и двусмысленный цезаризм.