Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время.

Марчуков Андрей Владиславович

Для того, чтобы всесторонне проанализировать или хотя бы обозначить все аспекты этой многоплановой про­блемы, определить, как формировался и менялся в русском сознании образ (или образы) этих земель и их населения, потребуется не одно исследование. Ведь у каждой эпохи, у каждой социальной и профессиональной группы, даже у каждого человека этот образ свой, несущий на себе отра­жение времени, политической действительности, социаль­ного и индивидуального опыта, но вместе с тем имеющий под собой некую общую основу, что и делает его достоя­нием всего народа, феноменом массового сознания. Удоб­нее взять какой-то один аспект осмысления этого образа, причём такой, который бы в наибольшей, по возможности, степени влиял на его формирование.

Поистине исключительная роль тут принадлежит

лите­ратуре: ведь она напрямую обращается к чувству, к области психологии, к эмоциональной сфере, исподволь формируя мировоззрение, стереотипы и поведенческие практики. С глубокого средневековья и вплоть до второй половины ХХ века в формировании пространственных образов ли­тература играла ведущую роль, и лишь затем она начала уступать пальму первенства кинематографу и особенно те­левидению. Поскольку литература глубоко индивидуаль­на, то в деле формирования образов велика роль личности автора — писателя, поэта.

Не будет преувеличением сказать, что у десятков милли­онов человек, живущих на пространствах бывшего СССР, образ Белоруссии сформирован всего несколькими песня­ми. И прежде всего необыкновенно лиричными и в то же время ёмкими «Белоруссией» («Белый аист летит»), и «Бе­ловежской Пущей» А. Н. Пахмутовой и Н. Н. Добронраво­ва, и не менее тонкой и поэтичной «Девушкой из Полесья» («Олесей», или, на белорусский лад, «Алесей») О. Б. Ива­нова и А. Г. Поперечного, исполненными, соответственно, «Песнярами» и «Сябрами».

Кстати, появление этих песен весьма любопытно с точки зрения понимания того, как могут возникать и закреплять­ся в массовом сознании подобные пространственные об­разы. История появления «Беловежской Пущи» и «Белого аиста» (обе — 1975 год) в этом отношении вполне традиционна. Их написанию предшествовала поездка Пахмутовой и Добронравова по Белоруссии, и песни родились под впе­чатлением от всего, что они там увидели и прочувствова­ли. А вот «Девушка из Полесья» (1978 г.) имеет совершенно иное, литературно-кинематографическое происхождение. Эта песня восходит к знаменитой повести А. И. Куприна «Олеся» (1898 г.) и двум снятым по ней кинолентам: фран­цузской «Колдунье» («La Sorciere», 1956 г., что называется, по мотивам) в главной роли с М. В. Поляковой-Байдаровой, более известной как Марина Влади, и отечественной экра­низации повести — фильму «Олеся» (1971 г.) с Л. А. Чур­синой. И сама повесть, и обе её экранизации были очень популярны в нашей стране и вдохновили Поперечного и Иванова на создание песни.

Любопытно и то, что образ купринской Олеси претер­пел этническую и пространственную эволюцию. Авторами песни она была переселена в белорусское Полесье («Живёт в белорусском Полесье кудесница леса — Олеся») и стала лирическим олицетворением именно Белоруссии. Между тем свою повесть Александр Куприн написал после поезд­ки на Волынь, и действие в ней происходит в глухом уголке

Волынской губернии, на границе с Полесьем, то есть в той части полесского региона, что ныне находится в пределах Украины. Да и этнический контекст в повести явно укра­инский. Но самое интересное, что эта волынско-полесская Олеся,ставшая впоследствии олицетворением Белорус­сии — Алесей,на самом деле звалась Алёнойи с очень боль­шой долей вероятности была... русской (великоросской), чему у Куприна есть немало свидетельств. И по своей вну­тренней и внешней красоте и чувству достоинства рази­тельно (по мнению главного героя повести) отличалась от туземных «дивчат» [3] .

3

Куприн А. И. Сочинения в 3 томах. Т. 1. М., 1954. С. 335–409, 562–564.

Вот так образ литературный (возможно, навеянный какими-то местными преданиями) может стать основой для пространственного образа целой земли (а теперь даже страны). А характер литературы, как рассчитанной на мас­сового потребителя, только облегчает формирование

по­добных образов. Естественно, понятие массовости в каж­дую эпоху относительное. Ясно, что в XIX веке в России художественная литература могла рассчитывать прежде всего на образованные слои. Но уже с середины века, не го­воря о второй его половине, литература становилась всё более демократической по своей аудитории, проникая в на­род — сначала в городские слои, а затем и в крестьянство. Конечно, в деревне в основном читали духовную литера­туру, повествования из библейской истории, лубок, кни­ги на историческую тематику (о войнах и полководцах). Но имелись в крестьянских избах и сочинения Пушкина, Льва Толстого, Гоголя, Короленко, Гаршина, Крылова, Не­красова, а у тех крестьян, кто занимался отходничеством и бывал в городах, встречались даже собрания сочинений [4] . И к тому же надо помнить, что одной из форм распростра­нения книжности в русской деревне были коллективные чтения вслух, заметно увеличивавшие охват сельской ау­дитории книжной культурой. Соответственно, книжные образы начинали влиять на мироощущение и этих групп.

4

Громыко М. М., Буганов А. В. О воззрениях русского народа. М., 2007. С. 398–403.

Впрочем, писавших про Украину и осмысливавших её было великое множество, что как раз и объясняется тем особым местом, которое эта земля занимала в россий­ском государстве, русском сознании, да и судьбах самих писателей. В качестве примера можно привести творчество И. А. Бунина, оставившего свой и очень личностный образ этой земли [5] . Но были среди них и те, чей вклад в формиро­вание русским обществом образа Украины был особенно заметен. И первый среди них — Николай Васильевич Го­голь (1809-1852 гг.).

5

Юрченко Л. Н. Образ Украины в творчестве И. А. Бунина // Вестник Воронежского государственного университета. Серия «Гуманитарные науки». 2002. № 2. С. 3–32.

Почему именно он? Причин тому несколько. Во-первых, Гоголь — великая историческая личность, мыслитель (ещё до конца не оценённый) и писатель, причём один из самых выдающихся в русской литературе. И таковым он стал считаться ещё при жизни. А это означало не толь­ко влияние на художественные вкусы читающей публики. В русской культуре вообще и в XIX веке в особенности литература была важнейшей сферой не только искусства, но и общественной мысли и даже формой общественно­-политического движения. И Гоголь в русской жизни 1830­1840-х годов был знаковой фигурой, влияя на умонастрое­ния современников.

Во-вторых, Гоголь много писал о Малороссии, и его видение и понимание этой земли оказывало несомненное влияние как на русскую публику того времени (поначалу, конечно, на образованные слои), так и на последующие, всё более широкие поколения читателей, формируя их вос­приятие Малороссии-Украины.

Наконец, Гоголь был малороссом. Одним из аспектов многогранной личности Николая Васильевича являет­ся то, что он предстаёт как своеобразное зеркало нацио­нальных ориентаций, идентичностей, ментальных про­цессов, культурно-политических пристрастий, имевшихся в то время в России в целом и в Малороссии в частности.

Было бы неверно утверждать, что выработка простран­ственных стереотипов и образа Малороссии велась лишь одними великороссами и затем в готовом виде трансли­ровалась на места, закрепляясь в сознании и самих мало­россиян. Конечно, этот процесс был преимущественным, как и любой взгляд «из центра» на «регион-периферию» (центра и политического, и культурно-национального). Но малороссы были отнюдь не пассивными статистами и тоже участвовали в выработке русским обществом обра­за Малороссии, и притом весьма активно, поскольку сами являлись носителями русской культуры.