Укрощение любовью

Уорнер Холли

Глаза ее закатились, и сознание почти покинуло Габи. Остались лишь шум водопада, жаркое солнце на разгоряченных телах и нежные прикосновения его рук.

Пальцы Луиса проникли под нижнюю часть бикини и через шелковистые волосы ласкали ее влажную горячую плоть. Габи судорожно изогнулась навстречу ему, ощущая, как желание, более мучительное, чем пытка, расплавленным солнцем проникает в ее кровь и пульсирует по венам.

— Сеньор! Сеньор Луис!

Только когда Луис напрягся, пробормотал что-то, напоминающее испанское ругательство, и легко отстранился, Габи

услышала настойчивый голос Эрнесто. Луис в это время касался губами ее пупка, и Габи непроизвольно издала протестующий стон, который Луис остановил бережным прикосновением руки.

— Тихо, дорогая.

Он поднялся на ноги и направился через заросли к пляжу. Оттуда послышались голоса — резкий, раздраженный Луиса и что-то объясняющий Эрнесто. Затем Луис вернулся. Присев на корточки рядом с Габи, он взял ее руку.

— Срочный звонок из Франкфурта. Я ждал его все утро. Это совершенно неотложное дело, — он криво усмехнулся, — я должен им заняться.

Он растянулся рядом с Габи и прижался к ее губам нежным, словно прикосновение крыльев колибри, поцелуем.

— Надо идти, моя дорогая… — произнес он и в тот же момент исчез.

Назад Габи возвращалась по пляжу гораздо медленнее. Поднимаясь по ступеням веранды, она услышала спокойный голос Луиса, разговаривающего по телефону. Он, как всегда, держал себя в руках.

Ну а она? В ванной Габи прислонилась разгоряченным лбом к холодному кафелю со стоном невысказанного страдания. Что же, черт подери, с ней происходит?! Всегда рассудительная, уверенная в себе, полностью контролирующая свои поступки, она вдруг совершенно потеряла голову от первого же взгляда на Луиса. А уж когда он прикоснулся к ней… При воспоминании о его руках, блуждающих по ее телу, и при мысли о предстоящей ночи, Габи почувствовала, как в ней просыпается новое, радостное и коварное чувство. Сердясь на себя, она выпрямилась и включила душ на полную мощность, словно старалась смыть с тела все следы прикосновений Луиса, а заодно все, что было на душе.

Луис провел в кабинете весь вечер, но встречи с ним за обедом избежать было невозможно. Может быть, притвориться больной? Она действительно чувствовала себя неважно, словно заболела гриппом. Да, это будет проявлением малодушия, но она уже никогда не сможет вернуться к своей прежней жизни, по крайней мере в том, что касается отношений с мужчинами.

Она просмотрела свой гардероб и выбрала жакет свободного покроя с высоким воротом из темно-оливковой шерсти. Надев его, Габи застегнулась на все пуговицы, под самое горло, и стянула волосы простой тесьмой. Никаких ухищрений сегодня вечером не будет!

Когда Габи вышла на веранду, довольно бледная, но внешне совершенно спокойная, Луис в матросской тельняшке и белоснежных брюках уже сидел за столом, мрачно изучая невидимое пятно на скатерти. Габи замерла в дверном проеме, устремив на него взгляд, но затем, услышав шаги Розиты, опустилась на стул.

Луис поднял глаза только для того, чтобы пробормотать Габи нечто напоминающее по-испански «добрый вечер», а затем снова углубился в созерцание скатерти. Из-под

опущенных ресниц Габи рассматривала его склоненную голову, темную вертикальную морщину между бровями. Габи знала, что Луис, безусловно, человек настроения, но даже сейчас, когда она сдерживала себя, готовая в любую минуту вновь отразить попытку насилия над своими чувствами, эта мрачная отчужденность ранила ее сердце.

Габи, преодолев свою странную опустошенность, осторожно спросила:

— По телефону сообщили плохие новости?

— Что? — Луис вскинул на нее глаза, как будто видел впервые. — О нет! Вовсе нет. Скорее даже наоборот. Они, в конце концов, оценили наши предложения и сочли приемлемой плату за использование их телекоммуникационных спутников…

Он, наконец, соизволил слегка улыбнуться с плохо скрываемым удовлетворением, но затем мгновенно принял прежний недовольный вид.

— Я, пожалуй, обойдусь без кофе. — Габи встала из-за стола, и Луис, который в продолжение последних пяти минут постукивал ложечкой по краю тарелки, наконец, посмотрел на нее.

— А, значит, ты убегаешь? — На мгновение в его отливающем оловом взгляде мелькнул совсем иной облик.

— Я не убегаю. Я лишь хочу сказать, что не хочу кофе. И только. — Габи отодвинула свое кресло и стояла теперь, положив руки на его спинку. — Спокойной ночи.

Но, судя по отсутствию реакции, Луис не услышал этих слов.

Он пошел спать очень поздно. Габи лежала в темноте, устремив взгляд на дверь. Ее руки непроизвольно прижали к себе простыню, как будто она могла защитить, но Луис твердым шагом прошел мимо ее комнаты, и дверь его спальни закрылась.

Габи почувствовала глубокое облегчение, но ненадолго. Он не пришел к ней сегодня, но, может быть, просто отложил это на завтра, на послезавтра или на какой-то другой день? В конце концов, он уже доказал, что удачлив в достижении цели. Сегодня он успешно завершил первую стадию ее приручения. Когда же начнется вторая стадия? И чем все это закончится?

Утро следующего дня Габи провела на веранде, читая и равнодушно созерцая раскинувшийся перед ней океан. К полудню, надев вместо обычного бикини блузку абрикосового цвета с длинными рукавами и белую шерстяную, юбку, она повела детей на прогулку, чтобы собрать раковины и выброшенные на берег куски дерева, а затем создать из них на пляже какие-нибудь красивые композиции. Они прошли вдоль всего пляжа, но Габи старательно избегала тропы, ведущей к водопаду, а на обратном пути ее взгляд постоянно останавливался на деревьях, укрывающих дом. Луис, однако, так и не появился.

Но позже, когда Габи вновь сидела на веранде, уткнув нос в книгу, она услышала, что дверь ее спальни открылась. Когда шаги приблизились, Габи сцепила пальцы и, неохотно подняв глаза, увидела Луиса, стоящего перед ней, засунув руки в карманы выгоревших шорт.

— Я собираюсь порыбачить с лодки. Поедешь со мной?

— Вы подразумеваете, что у меня есть выбор?

Он сжал губы.

— Безусловно.

— Тогда я не поеду. Очень вам благодарна, — холодно ответила Габи.