Укрощение любовью
Шрифт:
— Мне надо побриться, — он провел рукой по щеке и недовольно поморщился, — и принять душ.
Луис хотел подняться, но Габи, движимая каким-то непонятным ей самой чувством, мягко положила ему руку на грудь.
— Не надо! — Луис резко повернулся к ней и нахмурился.
— Почему? — Она искоса взглянула на него из-под опущенных ресниц. — Тебе не нравится?
— Зачем ты спрашиваешь? — Лицо его все еще оставалось мрачным. — Как после вчерашнего?..
— Со мной все в порядке. Улыбнувшись, Габи медленно, со смелостью, которую она в себе не ожидала, начала
Повернув обе руки, он провел губами по ее ладони, затем по пальцам, начав с мизинца, нежно сжимая зубами кончики каждого из них. Когда Луис дошел до большого пальца, то захватил губами мягкую кожу у его основания и ласкал ее до тех пор, пока по коже Габи не побежали мурашки и с легким вздохом она не повернулась в его руках.
— Габи! — сдавленно прошептал он ей в ухо.
— М-м-м?
— Хочешь, я тебе что-то скажу?
— Что?.. — пробормотала она, едва понимая смысл его слов, переполненная охватившим ее удивительным чувством.
— Никогда не начинай того, чего не сможешь завершить.
В голосе Луиса слышалась насмешка, но за ней ощущалась страсть. В следующее мгновение, захватив инициативу, он опрокинул Габи на спину. Накрыв рукой одну грудь, Луис нащупал сосок, который мгновенно затвердел, и приник к нему жадными губами, лаская через тонкий шелк сорочки.
В сумраке, создаваемом сеткой от москитов, они чувствовали себя так, словно находились в замкнутом, принадлежащем только им двоим мире. Габи прижимала его голову к себе, ощущая, как в нее проникает незнакомое острое чувство, а затем глаза ее закрылись, и она выгнулась навстречу его ищущим губам. Руки, скользившие под сорочкой, наконец, подняли ее кверху, освобождая тело, трепещущее от прикосновений.
— Ты так прекрасна, дорогая, — хрипло прошептал Луис. — Твои каштановые волосы сияют… — он приподнял несколько локонов и уронил их вновь на ее плечи, — а кожа цвета золотистого меда горяча, как у молодого олененка!
Рука Луиса последовала туда, куда уже был устремлен его взгляд, в изгибы ее ягодиц и бедер, затем вновь поднялась выше, легла между ее ног и замерла там. Поглаживая тело Габи большим пальцем, он медленно опускал руку ниже и ниже, пока не проник в пылающую плоть.
Габи тихонько вздохнула, ее пальцы погрузились в волосы Луиса. Он подчинил ее полностью, она только стонала, в то время как его губы и язык продолжали ласки. Будучи не в силах выдержать причиняемую ей сладостную муку, Габи бессильно извивалась в его руках. Ее голова металась по подушке из стороны в сторону, глаза закатились, рот приоткрылся и, наконец, когда Габи уже казалось, что она больше не выдержит, ее мышцы напряглись, спазм сотряс все тело, она громко закричала и замерла.
Казалось, что прошли века, пока она открыла сомкнутые веки. Луис, сидя, гладил левой рукой ее колено, а мизинец правой в это
— Тебе было хорошо?
Чувствуя, что не может встретиться с ним взглядом, Габи кивнула.
— Я… я никогда не могла даже представить… — произнесла она тихим голосом.
— Что это может быть так… приятно? Но, — он провел по ее губам кончиком пальца, — это может быть еще приятнее. Уверяю тебя.
Луис сбросил с себя шорты и, когда он снова повернулся к Габи, она потянулась к нему.
— Нет, дорогая, не спеши. — Он слегка улыбнулся ей чувственной улыбкой. — Так гораздо… приятнее.
Но любовь к нему, потребность ощутить его в себе, слиться в единое целое заставили Габи прижать Луиса к себе.
— Да, Луис!
Она слышала, как прервалось его дыхание, видела, как потемнели глаза, но это пугавшее ее раньше своей силой желание обладать теперь лишь опьянило ее, словно бокал шампанского. Он приподнялся над ней, а затем, приникнув, вошел в нее. Он совершил это так медленно, что каждой клеточкой своего существа Габи ощутила чудесное проникновение упругой плоти в податливую нежность ее тела. Ей показалось, что она умирает и с каждым продвижением Луиса вперед в него переливается часть ее естества.
Затем он начал двигаться, и, захваченная ритмом этого движения, она, совершенно обессиленная, буквально впилась в Луиса. Не будучи искушенной, она думала, что в жизни нет ничего прекраснее тех волнующих ощущений, которые она испытала несколько мгновений назад. Но только теперь Габи поняла, какие дикие, первобытные инстинкты таятся в ней. Она была деревом, которое, кружа, увлекал поток наводнения, могла лишь подчиниться этому потоку, прилагая последние усилия, чтобы уберечь себя от окончательного разрушения.
Но в этом уже не было необходимости. Она полностью находилась во власти чувств, увлекающих ее со все более устрашающей силой. Тело Луиса напряглось, он шептал какие-то слова, смысла которых Габи не могла разобрать. И вдруг его спина выгнулась, словно натянутый лук, и она почувствовала, как сладостная влага наполняет ее, а бурный поток теперь кружит их обоих и несет за собой.
Лицо Габи стало мокрым от слез. Чувствуя себя слишком обессиленной, чтобы пошевелиться, она лежала неподвижно, пока Луис нежно вытирал ее щеки. Неожиданно ее взгляд упал на разбитые костяшки его пальцев со следами запекшейся крови. Не в силах удержаться, Габи схватила эту руку и прижалась губами к незажившим ранкам.
— Почему ты хотела убежать от меня, моя дорогая? — нежно спросил Луис.
— Потому что я боялась, — прошептала она, — боялась, что полюблю тебя, если не убегу.
— От меня? Или от того наслаждения, которое мы вместе испытали?
Он задорно улыбнулся. Лицо его было спокойным, напряжение исчезло. Но Габи показалось, что ее сердце вновь пронзили острым ножом. Она отвернулась, ей захотелось вновь заключить его в своих объятия, прошептать ему: «Я люблю тебя, люби и ты меня, хоть немного».