Укротить ловеласа
Шрифт:
Надя мысленно успокаивала себя, облизывая пересохшие шершавые губы, что все идет по плану. Таков был ее расчет: чем скромнее начало, тем сильнее будет эффект от кульминации. Потому и остановились на «Оде к радости» Бетховена с ее тихим вступлением и масштабным финалом. Да, «Ода» была написана не для виолончели с оркестром, а просто для оркестра, и виртуозной сольной партией Игорь здесь никого поразить не мог, но все же он вступал первым, да и Надя специально нарядила его в концертный смокинг, чтобы он выделялся хотя бы зрительно.
Все понимали, что с первых нот никто из зрителей не разинет рот от изумления, не выхватит смартфон, чтобы запечатлеть
Надя закусила нижнюю губу, покрепче вцепилась в гриф многострадальной скрипки, и принялась ждать. Когда Игорь доиграл несколько тактов, на горизонте появились еще одна виолончелистка и контрабасист, и к ним метнулся парень со стульями.
— Ну же… — бормотала Надя искусанными губами, не замечая привкуса крови. — Давайте, посмотрите хоть кто-то… Остановитесь!
Пока она замечала в толпе только своих же оркестрантов и хоровиков, они старательно маскировались под здешнюю публику и ничем себя не выдавали. Игорь и Марина с Пашей, — два студента с пятого курса, — играли в пустоту. Журчал фонтан у эскалатора, мелькали у перил второго этажа бледные лица вокалистов, а Надино сердце с каждым глухим ударом приближало ее к инфаркту. Около Игоря остановилась только любопытная бабулька с годовалым внуком в коляске. Прямо-таки аншлаг…
Еще виолончель, еще контрабас, потом альты и скрипки. Зажмурившись на мгновение от ужаса, Надя вытерла о штаны ледяную потную ладонь, взяла смычок — и шагнула в пропасть.
— Си… Ля-ля, ре-ре, фа-фа, ля-ля, ре-ре…
Из толпы вынырнул дирижер, и Надя сосредоточилась на тонкой белой палочке, стараясь не замечать больше ничего вокруг себя. Со щитом, на щите… По крайней мере, она не подведет ребят. А там уж станет их кто-то слушать, нет ли… Что ж, если народу скидки интереснее Бетховена, значит, так тому и быть.
Подтянулся Сева с фаготом, заиграли духовики, мощный звук окутал бутики, поднимаясь к высокому куполу из стекла и металла. На секунду Надю ослепила чья-то вспышка, но она уже играла, забыв о волнении, голову заполнили ноты, напрочь вытеснив все остальное. Она уже и не помнила, каково это: нервничаешь перед выступлением, но стоит тебе только начать, как страх куда-то испаряется, и натренированные руки сами делают свою работу.
И вот, наконец, грянул хор, и Надю окатило мурашками. Она задумала для них самое красивое появление: они должны были парами спускаться по эскалатору: сначала сопрано, потом альты, тенора… Хор планировался, как главный сюрприз для публики, ведь вокалиста невозможно опознать в толпе. Идет себе самая обычная девушка в джинсах и свитере, открывает рот, — и а-а-а! — звенят стекла, а волоски на загривке встают дыбом. И Наде безумно хотелось посмотреть, сработала ли ее задумка, но она так боялась выпасть из партитуры, потеряться, что запретила себе коситься в сторону. В конце концов, потом у нее будет
Финал девятой симфонии пронесся перед Надей, как один миг. К последним аккордам она испытала огромное облегчение, что не ошиблась, что не вылезла нигде, как пружина из старого матраса. Захотелось рухнуть ничком на сверкающие полированные полы, свернуться в позу эмбриона и зарыдать то ли от счастья, то ли от абсолютного опустошения.
Лишь приподняв подбородок, на котором остался характерный красноватый след от скрипки, и опустив смычок, Надя смогла вынырнуть из Бетховена в реальность. Звуки обрушились на нее ударной волной, и она услышала, как восторженно ревет толпа. Лишь раз в жизни Надя слышала подобные вопли: когда ходила к Диме на товарищеский футбольный матч. Но и тогда рокот болельщиков был лишь слабым отголоскам сегодняшнего ликования. Люди, не скованные правилами поведения помпезных концертных залов и шиканьем бабулек-гардеробщиц, случайные слушатели во всей своей непосредственности и простоте, улюлюкали и хлопали, норовя отбить себе ладоши. В шляпе. Публика окружала оркестр плотной стеной, народ толпился у перил второго этажа, то там, то здесь мелькали вспышки мобильных, а в шляпе Игоря высилась горка банкнот.
Надины глаза застилала пелена то ли пота, то ли слез, и сквозь туман она с трудом разглядела лицо своего клиента. Игорь заулыбался, встретив ее взгляд, а потом бережно поставил инструмент и подошел к Наде. Коротко всхлипнув, она обвила его шею руками, повисла, глотая слезы радости. Ни Игорь, ни даже она сама не ожидали подобного поворота событий, Надя всегда была более сдержанной в проявлениях слабости, а Заславцев деликатно сохранял рабочую дистанцию. И все же сейчас он ее не оттолкнул, а лишь крепче прижал к себе, похлопывая по спине, и Надя вдруг четко осознала: у нее, наконец-то, есть настоящий друг.
— Вашу ж мать, ну вы и отожгли! — донесся до Нади ошарашенный голос Вадика.
Надя не понимала, оскорбиться ей на специфическую лексику или обрадоваться неподдельному восторгу. Она неловко отстранилась от Игоря, зачем-то отряхнула и без того чистую блузку и повернулась к Вадику. Вид у него был загадочный: всклокоченные волосы торчали во все стороны, брови уползли на середину лба, а выпученные глаза горели так ярко, что священнослужитель любой конфессии порекомендовал бы ему сейчас срочный сеанс экзорцизма.
— Слушай, я вот советовал тебе заняться эстрадой… Ну, про племяшу мою помнишь? Которая вылитая Таня Буланова?
— Таня… Кто?! — выдохнул Игорь и растерянно заморгал.
— Так вот, — Вадик даже не дал Наде ответить. — Беру свои слова назад. Скрипки и оркестры — это прямо твое. Так что даже если ты будешь упрашивать, я тебе племяхин телефон не дам, занимайся Гариком.
Надя переглянулась с Игорем и издала странный, не поддающийся описанию звук. Что-то среднее между «ы», «э» и «о». Потом, наконец, взяла себя в руки, выдавила вежливую улыбку и дежурное «спасибо».
Не то чтобы она собиралась упрашивать Вадика о чем-то, она вообще не помнила про его племянницу. Игорь, судя по приоткрытому рту и расфокусированному взгляду, испытывал нечто подобное. Мало того, что его беспардонно обозвали Гариком, так еще и чуть не заменили на двойника Тани Булановой.
К счастью, задерживаться Вадик не стал, поспешил со своим партнером в студию, чтобы поскорее засесть за монтаж.
— Ну, что теперь?.. — начал было Игорь, но к ним с Надей подлетели девочки-скрипачки и альтист с серьгой в ухе.