Укрой меня от замыслов коварных; Делирий; Возвращайтесь живыми!; Шанс на независимость

Головачёв Василий Васильевич

Валерий Тимурович не стал выскакивать следом, он просто выстрелил Афанасию в плечо, снизу вверх, из особого пистолета, стреляющего иглами.

Афанасий почувствовал укол, хотел ударить подскочившего к нему парня в лицо… и полетел в разверзшуюся под ногами бездну.

Его втолкнули обратно в машину, так быстро, что никто из редких прохожих не обратил на это внимания, и больше он уже ничего не видел и не слышал.

Шехерезада читала книжечку Мопассана, поглядывая на часы, когда раздался звук проворачивающегося в

замке ключа.

Она вскочила с дивана, метнулась в прихожую.

Вошёл Афанасий. Лицо его было задумчивым, взгляд казался ускользающим, нетвёрдым, осоловевшим.

— Извини, — пробормотал он, отводя глаза. — Выпил вот.

От него действительно пахло вином, а также сигаретным дымом и чужим мужским одеколоном.

— Встретился со своим Сильвой? — растерянно спросила она.

— Ага. — Он пошатнулся. — Ух ты, заносит! Помоги раздеться.

Шехерезада подхватила мужа, подставила плечо, повела в спальню.

— Может, в душ?

— Не, усну на ходу, потом.

Она довела до кровати, не столько раздосадованная, сколько удивлённая: таким она мужа никогда не видела, — помогла раздеться. Он буквально упал на кровать. Сказал, еле ворочая языком:

— Спасибо… никому… не говори… я больше… не буду…

Бормотание перешло в шёпот, Афанасий вздохнул и уснул.

Шехерезада постояла над ним, сжимая в руках штаны, направилась было в гостиную, но вернулась.

Афанасий спал, дыша часто и быстро, словно куда–то бежал, лицо его было в поту.

Она бросилась в туалетную комнату, намочила край полотенца, вернулась в спальню, протёрла ему лицо, шею, грудь, посидела на краешке кровати, прислушиваясь к своим ощущениям, тихонько вышла. Набрала номер телефона отца.

Олег Харитонович разбирался с документами, полученными из Томска, когда позвонил Тамерлан:

— Не спишь?

— Я ложусь не раньше двух. Что случилось?

— Мне позвонила Шеха. Вьюгин встречался с каким–то своим сотрудником и вернулся домой сам не свой. Девочка заволновалась.

— С кем он встречался?

— Она говорит, с одним из сенсов, Афанасий назвал его Сильвой.

— Это Джокер. — Малахов представил лицо экстрасенса; Джокер ему нравился. — Бывший сотрудник спецподразделения МВД. Что говорит сам Афанасий?

— В том–то и дело, что ничего не говорит. Рухнул спать, несёт от него.

— Афоня не пьёт!

— Шеха сказала, что от него разит спиртным.

— Странно, не припомню, чтобы он так набирался.

— Позвони Волкову, пусть посмотрит его.

— Волков изучает В–портал. К тому же после вояжа на Луну ему надо прийти в себя, не хотелось бы его отвлекать. Я сам поговорю с Афанасием.

— Будь осторожен, старик, не нравятся мне такие ночные сюрпризы. Наш противник изощрён и вполне способен реализовать один из запасных коварных замыслов.

— Что ты имеешь в виду?

— Вербовку.

Олег Харитонович помолчал.

— Я

в это не верю. Афоня не из тех, кто клюёт на шикарные обещания и посулы.

— Будь здоров. — Тамерлан выключил телефон.

Олег Харитонович поиграл монетками на столе: он был заядлым нумизматом, ещё с детства, — сходил на кухню, подогрел чай. Он жил один уже восемь лет, со смерти жены, и давно привык к одиночеству. Навещали его, да и то изредка, только дети, живущие в других городах, Катя и Антон, да ещё реже сотрудники «Триэн». Затворником назвать его было нельзя, несмотря на нежелание встречаться с кем–либо без определённой цели, но и любителем застолий он не был.

История с Афанасием заставила задуматься.

Полковника он знал достаточно хорошо, доверял ему и поручал задания, с которыми не смог бы справиться никто другой. Так, именно Вьюгину удалось раскрутить расследование деятельности агентов АПГ, контролирующих шоу–бизнес и конкурсы красоты в Москве, после чего «Триэн» смогла наконец заменить контролёров своими людьми.

Не были бесполезными и выезды группы Вьюгина в Мурманск, на космодром «Восточный» и на Байкал, несмотря на отсутствие весомых результатов. Всю работу по выявлению агентов Поводырей выполнил тогда Роман Волков, однако появление Вьюгина отвлекало эмиссаров Поводырей, заставляло их напрягаться, нервничать и совершать ошибки, что было на руку оперативникам «Триэн». Естественно, это не могло не злить Поводырей, которые наверняка лелеяли планы устранения полковника. Вьюгин стал для них не просто досадной помехой, но фактором провалов, и долго терпеть это обстоятельство они не могли.

Поговорю с ним, решил Олег Харитонович. Возможно, он что–то скрывает. Если его вычислили, он должен был заметить слежку. И надо дать команду Кирюше Серебренникову, пусть подключит своих охранников.

Он снова занялся отчётом начальников томских лабораторий ФСБ о произошедших инцидентах. Было ясно, что Поводырям удалось внедрить в систему федеральной безопасности своих агентов, и этот факт, в свою очередь, заставлял напрягать собственную контрразведку для нейтрализации нечеловеческой агентуры.

Утром он позвонил Вьюгину и договорился с ним о встрече.

5

После возвращения с Луны, — из здания Министерства удалось выйти без помех, незамеченным, Роман просто «отвёл глаза» всем, кто встречался на пути, — он остановился у Воли Тимошенко, не рискнув заявиться к себе домой. Квартира на Хорошёвке оставалась за ним, за ней приглядывали специально обученные люди, все затраты на её содержание оплачивала хозяйственная служба «Триэн», отвечающая за десятки подобных объектов, разбросанных по территории Москвы и всей России, и Роман мог не беспокоиться о жилье, надеясь когда–нибудь вернуться и зажить с Юной без тревог, войн и волнений. Однако в данный момент ему нельзя было туда и носу показывать.