Укус технокрысы
Шрифт:
Значит, шифровок было всего лишь две. Но первую Петя зачем-то повторил дважды. И количество знаков, имеющихся в моем распоряжении — на треть меньше…
Я смотрю на шесть строк с цифрами, и какое-то новое смутное чувство возникает во мне. Не то тревоги, не то радости… А вернее, оба чувства одновременно. Хотя так и не бывает.
Итого в двух, как выяснилось, сообщениях 77 знаков. Включая пробел между словами. Не густо…
Сделав большой глоток остывающего кофе, я откидываюсь на спинку стула. В памяти вдруг всплывает: квартира с высокими потолками в доме на центральной улице маленького городка, с одной стороны у него 4, с другой 5 этажей; две смешливые
Мне вдруг неудержимо захотелось покурить. Делать этого нельзя, я на два часа утрачу свою уникальную способность засыпать в любое заданное время, и все-таки я открываю пачку «Мальборо».
Так вот откуда это горько-сладкое чувство… Первая любовь. Ни разу больше это чувство не повторялось. Ни когда за своей будущей женой ухаживал, ни когда диссертацию защитил, ни даже когда сын родился. Все было прекрасно, я бывал на седьмом небе от счастья, но — совсем по-другому. Не повторялась больше щемящая радость. Только — телячья…
Из открытой форточки веет сыростью и прохладой. Тусклые фонари, два освещенных окна в доме напротив… Может быть, для того судьба и послала меня в этот город, так похожий на тот, город детства, чтобы хоть на мгновение вернуть это дивное чувство? Чтобы я мог остановиться, оглянуться… Говорят, в такие минуты люди молодеют…
Стоп, стоп. Не расслабляться. Как-нибудь на досуге я вновь попробую погрузиться в воспоминания, но не сейчас. Времени у меня в запасе — четверо суток с хвостиком. Да еще обратная дорога…
Погасив сигарету и двумя большими глотками допив кофе, я вновь приникаю к дисплею. Итак, 77 символов. Попробовать, что ли? Впасть в детство? Расшифровывать записки было не так уж сложно. В начале текста стояло мое имя в той или иной форме, в конце — имя корреспондентки. Вот несколько букв уже и есть. Чаще всего в русском языке встречается буква «е», чуть реже, кажется, «о». Или «к»? Уже не помню. Статистику мы набирали сами, по томику того же Конан Дойла. Были еще закономерности. Какие-то буквы чаще встречаются в конце слов, какие-то — не встречаются в начале… «Ы», например. И так далее. Конечно, профессиональные шифры намного сложнее. За них я браться не стал бы. Но вряд ли Пеночкин использовал что-то слишком сложное. Прежде всего я должен выяснить, каким символом обозначается пробел между словами. Потом — попытаться угадать имя адресата. Например, «Элли»…
От этой мысли я улыбаюсь. Петя и Элли… Невозможно. Несопоставимо.
Ну что же, сейчас мы легко проверим, насколько профессионально Петя выбрал шифр.
Запустив шифрограммы в текстовый редактор, я с разочарованием выясняю, что в обоих сообщениях задействовано целых пятьдесят знаков, из них в первом двадцать семь, во втором — тридцать один. А встречаются и там и там — только восемь. Видимо, шифр у каждого сообщения свой. А одна и та же буква может обозначаться разными комбинациями цифр. Это значит, что даже мощное программное обеспечение,
Сполоснув стакан и спрятав кипятильничек на дно чемодана, я разбираю постель. Утро вечера мудренее. Кажется, ни кофе, ни сигарета не помешают мне сейчас крепко заснуть…
Глава 16
В семь сорок пять утра я просыпаюсь от настойчивого стука в дверь. Это Юрик. С расшифровкой изображений у него ничего вчера не получилось, и он пришел посоветоваться или получить новые инструкции.
— Ты вчера во сколько с ГИВЦа ушел? — ласково спрашиваю я, не предлагая ему сесть.
— В начале восьмого вечера, — осторожно отвечает Юрик. — Проверил десяток вариантов, но ничего осмысленного на дисплее пока не увидел.
— А я с «Микротехнологии» — в четыре часа утра, уже сегодня! — кричу вдруг я, старательно брызгая на Юрика слюной. — Тебе сроки известны?
— Да… Осталось четыре дня…
— Это всего четыре дня. А у тебя времени — ровно сутки. Завтра утром, в это же время, я должен увидеть расшифрованные тобой картинки. Исполняйте! — приказываю я и круто поворачиваюсь к собеседнику спиной. Как будто не босиком и в одних трусах перед ним стою, а в хромовых сапогах и при портупее. Юрик исчезает. Удостоверившись, что табличка с надписью «Не беспокоить!» по-прежнему висит на наружной ручке двери, я ложусь досыпать. Видно, моя судьба — быть большим начальником. Кричать на подчиненных, ни на йоту не убыстряя стука сердца, я уже научился. А все остальное по сравнению с этим — дело наживное.
С Гришей мы встречаемся ровно в полдень в гостиничном буфете. Поглощая бутерброд с засохшим ломтиком сыра, он лаконично сообщает, что все его попытки обнаружить вирус ни к чему не привели.
— Только знаешь, что я заметил, — говорит Гриша, тщательно выбирая из бороды крошки. — И на «Комете», и в ГИВЦе, и на аккумуляторном в машзалах стоят «Нейроны» и «Цефалы».
— Ну и что? На «Микротехнологии» нейрокомпьютеров аж четыре. Но в состав «Эллипса» они, как следует из документации, не включены. Понаделали их в свое время… Приспосабливать под них протоколы обмена неудобно, использование компьютеров любого типа вне сетей, как ясно уже всем, совершенно нерационально… Вот и ржавеют эти головастики…
— Не совсем так. Во время последнего приступа «Цефалы» на «Комете» перегревались точно так же, как и остальные машины.
А вот это уже любопытно. Чрезвычайно любопытно. И на «Микротехнологии» во время приступа все четыре «Нейрона» работали. Так что, товарищ директор, уважаемый Михаил Олегович, в описание «Эллипса» и более серьезные изменения не внесены, не только разрыв «кольца»? Давно я с вами собираюсь побеседовать, да все недосуг. Или вы не в курсе и все делалось за вашей спиной? Тем более виноваты…
— Но в их память наши вирус-детекторы…
— Не проникают. Совершенно другая архитектура. Потому мы и не вылавливаем ничего.
— Вот что… — тут же принимаю я решение. — У Юрика там ничего не получается с расшифровкой картинок. И не надо. Не очень-то и хотелось. Отложим на потом. Бери его в помощь, и попробуйте влезть в головы этих «Цефалов», — говорю я, улыбкой подтверждая, что тавтология моих слов не случайна. — Чтобы во время следующего приступа мы могли подсмотреть, какая информация в них крутится и куда потом сбрасывается. Но вначале, конечно, надо разобраться, как они умудрились подключить их к «Эллипсу».