Укус технокрысы
Шрифт:
Нажав на всякий случай на кнопки телефона и выслушав сакраментальное «линия связи неисправна», я тоскливо оглядываю кабинет. Мой, пожалуй, пороскошнее будет. И компьютер у меня помощнее, и телефонов побольше. Даже белый есть…
Белый? Да вот же он, голубчик! Привилегированная, повышенной надежности правительственно-коммерческая телефонная сеть! Вряд ли они и его блокировали. Как там Витьку шуметь? И что сказать, чтобы наверняка согласился?
В то, что «поле ужаса» создает летающая тарелка, я все-таки не верю. Скорее всего, это очередное изобретение Пеночкина. Может,
Крепчалов, к счастью, оказывается на месте.
— Ну, и что ты собираешься предпринять? — спрашивает Витек, выслушав мой короткий, но обстоятельный доклад. Именно такой, какие он любит.
— Вернуться в Москву. В «Кокосе» я сейчас нужнее. Прошу дать соответствующую телеграмму председателю комиссии Сапсанову.
Трубка буквально взрывается у меня в руках,
— Домой захотел? К жене в теплую постель? Там люди гибнут, а ты мне про «летающие тарелки» басни рассказываешь? Гуманоиды во всем виноваты?
Я кладу трубку на стол. Конечно, гуманоиды. Как это бывшему шефу удается угадывать самые сокровенные мои мысли? Даже по телефону…
Речь Витька из непрерывной, с загогулинками ругательств (вполне цензурных, впрочем), мало-помалу переходит в пунктирную, и я снова прижимаю трубку к уху.
— Так что в Москву, уважаемый генеральный директор, ты вернешься только после того, как будут вызволены из беды люди. Любой ценой! Ты слышишь? Любой ценой! И на все про все даю тебе… ровно сутки. Ты понял меня? Комиссия пусть выясняет обстоятельства, но от тебя я жду именно этого!
Я невольно улыбаюсь. «Даю!» Ишь ты… Привык командовать. Не понимает, что времена изменились. Давать может лишь тот, кто в состоянии отнять. А что может отнять Витек? То, что он Председатель Комитета, меня мало колышет. Хуже, что он еще и Председатель Совета Акционеров КОКОСА, а через неделю отчетное собрание. Тоже не смертельно, но все-таки… Так что, устроить бунт или взять под козырек? А, вот: не мытьем, так катаньем.
— Понял, Виталий Петрович. Сделаю все, что в моих силах. Прошу подтвердить ваше распоряжение телеграммой. И соответствующие полномочия прошу дать. Без них я ничего сделать не смогу.
— Какое распоряжение? — удивляется Витёк.
— Спасти ладей любой ценой. В задачи эксперта комиссии это не входит.
— Ты… Я тебе… Да ведь люди же! — вскипает Витек.
Я ухмыляюсь. Отдать такое распоряжение письменно Крепчалов не посмеет, о своем намерении вернуться в Москву я его предупредил. Так что зеленый свет!
— Будет тебе такая бумажка!
Я невозмутимо набираю номер еще раз и объясняю секретарю, что распоряжение, которое сейчас поручит состряпать Крепчалов, нужно отправить именно в виде телеграммы на главпочтамт Озерца, мне, до востребования, потому что контролируемая ГУКСом сеть «Невод» работает из рук вон плохо.
Парррам, парррам, парррам…
Что нужно сделать, чтобы и кайф поймать, и девственность сберечь? Как можно быстрее проникнуть в корпус семь, отключить генератор ужаса и вытащить то ли все еще тела, то ли уже трупы пострадавших. И только после этого мчаться в Москву. Могу я это сделать? Нет. Спасатели со спецснаряжением, с вертолетом — и то ничего не смогли сделать. А я ведь не герой, даже в кавычках, и вовсе не хочу занять место на койке рядом с этим, как его… Артемом.
Я встаю и начинаю расхаживать по кабинету. Так что делать? Делать-то что?
Так ничего и не решив, я возвращаюсь в уже надоевшую просторную комнату с видом на корпус номер семь.
Глава 22
Правильно говорят: если хочешь завалить какое-либо дело — создай комиссию. Полдня прошло, а они все еще слушают «свидетелей». Коренастый мужчина со свирепым выражением лица рассказывает — кто бы мог подумать? — о схеме запитки «Тригона». Основная ветка питания, резервная, система блокировки… Крупченко, главный энергетик института.
— Минутку! — прерывает его председатель, переворачивает кассету в диктофоне и делает знак продолжать. Я подсаживаюсь к Грише.
— Что-нибудь интересное было после кино?
— Ага. Бутерброды давали, — говорит он, масляно блестя губами. Обжора несчастный. Я тоже не прочь перекусить, но — некогда.
— Знаешь, насчет внебрачных связей «Тригона» ты не зря волновался, хитро улыбается Гриша. — Сколько с тобой работаю, шеф, столько удивляюсь твоей интуиции. Знаешь мало, но решения всегда принимаешь — самые те!
— Это комплимент или наоборот?
— Правда чистейшей воды. Тут до энергетика парнишка один выступал, из обслуги. Интересные идеи продавал. Вроде бы выяснилось, для чего нужны были эти телекамеры, сенсоры и прочая дребедень.
— Мне это давно ясно. Очередной артегом.
— А вот и не угадал! Теперь наш Петя замахнулся на такое… Проблема «артегом» по сравнению с этим — детская игрушка.
Действительно он узнал что-то полезное, или — очередные «бутерброды»?
— Ну? Вываливай! — не выдерживаю я.
— Через пару кинут. Сейчас еще раз вчерашние распечатки «бредней» посмотрю — и расколюсь. Кстати, ты заметил? Оба артегома начали бредить как раз накануне аварии на «Тригоне», причем практически одновременно.
— Причем здесь артегомы? — раздраженно спрашиваю я. — Тут ладей надо спасать, а ты… Нашел забаву…
— Не сердись, Юпитер! — просит меня Гриша и начинает что-то выискивать в распечатках, шевеля губами и время от времени чуть слышно причмокивая. Мне не остается ничего другого, как слушать энергетика.