Укус змейки
Шрифт:
— Да как ты смеешь? — негодующе закричала она, когда незваный гость бесцеремонно уселся на край кровати.
Ну и нахал! Кровать заскрипела под его весом, и Мэри занервничала. В подсознании тотчас же возникла двусмысленная картина, в которой центральное место занимали постель и Джеф.
— Расскажи-ка мне про этого Ирвина, приехавшего из Канады, — потребовал он.
— Мне абсолютно нечего рассказывать, — холодно отрезала Мэри, мысленно проклиная не в меру разыгравшееся воображение.
— Ну, разумеется. Видела бы ты свое
— Какой ты циник! К твоему сведению, Пол и я просто…
— Дружили? — закончил он с усмешкой. — Стоит ли краснеть до ушей при известии о том, что хороший друг возвратился в родные края? Если вы и впрямь только друзья, то твой Пол, должно быть, непроходимый идиот, раз не заметил очевидного.
— Не смей так говорить о нем! — вспыхнула Мэри.
— Ты строишь насчет сего парня определенные планы? — осведомился Джеф и помрачнел: стыдливый румянец выдал собеседницу с головой. И какого черта он не оставит ее в покое! Нечего даже и думать об этой ветренице. Пусть развлекается с прежним ухажером.
Мэри не сводила с гостя глаз, разглядывавшего ее уютную спаленку. В этих стенах царил живописный беспорядок: со времен детства и отрочества обстановка в комнате не слишком-то изменилась. Владелице спальни казалось, что каждая деталь здесь красноречиво свидетельствует о ее инфантильности. Ну что можно подумать при виде детского рисунка на стене и плюшевого медвежонка с одним ухом? Как тут не посочувствовать страдающим клаустрофобией! С той минуты, как гость переступил порог комнаты, она ощущала себя в замкнутом пространстве и была на грани паники.
— Мне очень жаль, что у Пола проблемы с женой, но я уверена, что все уладится. — Нет, она, Мэри Грант, не из тех людей, которые строят собственное счастье на несчастье других. Впрочем, неприятностям сидящего на ее постели нахала она весьма порадуется. Удивительная вещь: ей вроде бы и хотелось защитить Мейсона от любой беды, и в то же самое время она мстительно призывала на его голову все кары небесные. Этот человек будил в ней самые противоречивые чувства.
— Какое самопожертвование! — Джеф провел пальцем по изящному изгибу ее стопы. Мэри с трудом сдержала негодующий возглас и тут же подобрала под себя ножку.
— А с какой, собственно, стати тебя занимает моя личная жизнь с ее бурными романами? — спросила она, испепеляя гостя взглядом.
— А мне казалось, мы беседуем о прелестях возвышенной дружбы, не омраченной низменным сексом.
— Не будь ханжой!
— Да уж куда там. Это в детской-то? — поддразнил Джеф, подбирая с пола видавшую виды тряпичную куклу. — Я всего лишь плачу любезностью за любезность: ты выказала столько интереса к моей личной жизни, что невежливо было бы полностью проигнорировать твою. Должен признать, что я ожидал увидеть шелковый полог и прозрачное
— Это хлопок, — с достоинством возразила Мэри, оскорбленная в лучших чувствах. Ей не хотелось выглядеть непритязательной провинциальной бабенкой, почти неряхой, но, очевидно, разъяснение не убедило Джефа. Он подался вперед, отогнул ворот женского халата и пощупал ткань ночной рубашки, мимоходом задев ключицу. Перед глазами девушки поплыли круги.
— Как поживает Сандра? — Инстинктивно она выбрала лучший способ выйти из пикантного положения. Джеф выпрямился, и у нее вырвался тихий вздох облегчения, — или, может быть, сожаления?
— Сегодня она приедет посмотреть дом. — При мысли о невесте жених заметно помрачнел.
— А если он ей не понравится?
— Сандра доверяет моему вкусу, — поморщился Джеф. Он и сам сомневался, что «Райский уголок» приведет ее в восторг. Особняк совершенно не соответствовал тем представлениям о семейном очаге, на которых сошлись будущие супруги, но почему-то при первом же взгляде на дом респектабельный врач-ортопед решил, что именно здесь и поселится. А теперь места себе не находил, полагая, что проявил непростительное легкомыслие в вопросе крайне важном.
— Что за трогательное единомыслие!
— Наши желания всегда совпадают, — соврал Мейсон, досадуя, что ему приходится оправдываться непонятно в чем.
— Родственные души! — хмыкнула Мэри.
— Да ты ревнуешь?
— Убирайся, я больна. — Она уткнулась лицом в подушку, но, устыдившись своей резкости, поднялась и села.
— А если Сандра прознает, что ее будущий муж — ловелас, каких мало?
— Ты напрасно тревожишься; моя невеста не огорчается по пустякам. В конце концов, что такое несколько поцелуев в сравнении с тем, что нас объединяет?
— По пустякам? — Возмутившись, Мэри схватила подушку и запустила в Джефа. — То, что ты сказал, просто мерзко. — От его снисходительной улыбки не осталось и следа. — Ой! — вскрикнула она, когда пуховой метательный снаряд полетел в ее сторону. — Ах ты, негодяй! — Пылая жаждой мести, она встала во весь рост на кровати и замахнулась подушкой, метя в голову противника, но тот ловко увернулся, подхватил Мэри на руки и легко забросил на плечо. Выронив подушку, она прошлась кулачками по широкой мужской спине и негодующе потребовала: — Отпусти немедленно!
Джеф тяжело дышал, путаясь в складках махровой ткани; халат соскользнул с плеч Мэри, а ее кулачки и стопы наносили весьма ощутимые удары. Он бесцеремонно швырнул на кровать свою жертву и опустился на колени рядом, обхватив ладонями ее лицо.
Она растерянно смотрела на победителя. Гнев медленно угасал, уступая место покорности и сладостной истоме. Дыхание вырывалось с трудом, однако причиной тому была отнюдь не скоротечная потасовка. Мэри нервно облизнула пересохшие губы под неотрывным взглядом Джефа.