Укус змейки

Рэдкомб Люси

— Ну и как мы до этого дошли? — Он улыбался, словно ничего и не произошло, завороженно глядя на поверженного и, кажется, капитулировавшего противника, подчинившегося лишь физической силе, но оставшегося при своем мнении.

— Значит, твои поцелуи всего лишь пустяк?

— Нет-нет, все не так. — В голосе Джефа слышались нотки сожаления и вины. — В жизни своей не говорил ничего более далекого от истины. Ох, если бы обстоятельства сложились иначе… — глухо простонал он и опустил руки.

— Иначе? — эхом отозвалась Мэри, еще не

сознавая, как далеко зашел их разговор.

— Да, но обстоятельства таковы, каковы они есть! — Мужественное лицо Джефа исказилось от боли. Высокие скулы обозначились еще резче. В его душе боролись долг и страсть, и исход этой борьбы был для него неясен. — На мне лежит ответственность, определенные обязательства… Но и с тобой я не вправе поступать легкомысленно. Ну а ты… Уж такая ты есть, и измениться вряд ли сможешь… Ты порхаешь по жизни, легко реагируя на внешние раздражители и не задумываясь о последствиях.

Упрек оглушил Мэри. Сердце неистово колотилось в груди, воздуха не хватало.

— Так какова же я?

— Ты впечатлительна, непредсказуема, импульсивна, и… слишком эротична.

— Неужели это плохо? — Она запустила пальцы в волосы Джефа и, обхватив голову, наклонила ее к себе. — Да, я мечтала о близости с тобой с первой встречи, — призналась она, откинув притворство. Неужели искренность в наши дни — непозволительная роскошь?

Если это и есть «реакция на внешние раздражители», Мэри всем и каждому порекомендовала бы последовать ее примеру. Конечно, она ведет не совсем честную игру, но ведь и Джеф тоже не соблюдает правил…

— Несколько лет назад я бы только порадовался такой вот встрече, — взволнованно отозвался он, уступая настойчивым ладоням и наклоняясь все ниже, пока его губы не коснулись бархатистой щечки.

Мэри затаила дыхание; чувственное прикосновение повергало ее в трепет. Она ощущала пьянящий запах разгоряченной кожи, завороженно наблюдала за золотистыми искорками в зеленых глубинах удивительных глаз.

— А теперь такие встречи тебя пугают? — прошептала она, плохо осознавая, что говорит. Каждая клеточка ее тела рвалась навстречу чувственным губам.

— Теперь у меня семья. — Голос Джефа дрожал от напряжения. — И мой долг заменить детям родителей. — Он поднял голову, зачарованно глядя на бурно вздымающуюся девичью грудь.

— А Сандра? Она-то готова к материнским обязанностям?

— Мне кажется, да. Она понимает, что детям нужна мать.

Мэри предприняла еще одну попытку добиться истины:

— Я уже слышала о том, что нужно детям. А что нужно тебе? Чувственности?

— Чувственная страсть сгорает так быстро… — Казалось, Джеф стремится убедить в чем-то себя самого, а не собеседницу.

Она провела ладонью по его бедрам, услышав в ответ глухой стон.

— Ты хочешь услышать, что мне нужна ты? Да нужна, я теряю голову, словно по уши влюбленный мальчишка. Но ведь мне уже столько лет, так о чем же говорить…

— Ты вовсе не стар! —

Неколебимость Джефа отрезвила Мэри. Ну чего она добивается? Неудивительно, что он счел ее распущенной: в последнее время она сама себя не узнает. Интимные ласки ничуть не шокировали ее. А может, разумнее было бы примириться с его безразличием?

— Когда я смотрю на тебя, я и сам в это верю.

— Какой ты глупый! — сердито воскликнула Мэри. Можно подумать, основы его будущего прочно зацементированы и незыблемы. Да он скорее всего и не любит эту Сандру — в противном случае сегодняшняя ситуация просто не возникла бы. Жениться только для того, чтобы воплотить в жизнь идею об идеальной семье, — это, конечно, прекрасно. Но в данном случае — глупость! Это не страсть и любовь, а холодная сделка. Впрочем, ей-то что, если человек задумал свое. И с какой стати он упорно пытается навесить на нее ярлык легкомысленной девицы, этакой секс-бомбы? Мысль о том, что их свело вместе нечто большее, нежели физическое влечение, просто не приходит ему в голову. Наверное, думает, что такую, как я, на пушечный выстрел не следует подпускать к детям. Ну и пусть живет, как знает…

Неожиданно Джеф властно привлек ее к себе и припал к устам в неистовом поцелуе.

— Глупый — это еще мягко сказано, — удрученно проговорил он, отрываясь от ее губ. — Мне не следовало подниматься сюда. Твоя мать вовсе не просила меня отнести чай, я сам предложил. Мне хотелось доказать себе, что, даже оказавшись с тобою наедине, я смогу сохранять голову. Или просто поцелую тебя, ставя на этом точку.

Плотоядное выражение его глаз насторожило Мэри.

— Довольно терзать себя, — разозлилась она, решив положить конец двусмысленной ситуации.

— Хочу тебя, — вдруг выпалил Джеф и бесцеремонно вытянулся на кровати рядом с Мэри. Сколько раз она втайне мечтала о том, чтобы его голова покоилась на соседней подушке. Но теперь, когда грезы стали реальностью, ей стало стыдно за себя.

— Одного физического влечения недостаточно, — решительно заявила она. — Я не занимаюсь сексом с первым встречным, да и тебя случайные интрижки не интересуют. Не сам ли ты говорил об этом?

Джеф привстал, взял ее за подбородок двумя пальцами и повернул лицом к себе.

— Вот ты какая?!

Мэри спокойно выдержала его взгляд, хотя нервы были натянуты как струны.

— Изумительно! — бросила она не без горечи. — Твое мужское достоинство задето? А я, видите ли, должна почитать себя польщенной, если все, что ты от меня хочешь, — это постель. Ты только и делаешь, что распространяешься о своих душевных терзаниях, проклиная первобытные инстинкты, но о моих чувствах ты ни разу меня не спросил. Итак, мне оказана великая честь! Ты соизволил позабыть на мгновение о высоких принципах. Но с чего ты взял, что я радостно последую твоему примеру? Да, я не ханжа, вроде тебя, но это вовсе не говорит о полном отсутствии моральных устоев.