Улей. Игра в кошки-мышки

Баковец Михаил

И за всё это потребовали по шесть споранов, в то время как проезд в «бочке» стоил всего два.

— Патронами возьмёте? — спросил Петрович. — Семёрка автоматная.

— Натовская, или для калаша? — уточнил старший машины, здоровенный детинушка в российской зелёной «цифре».

— Для калашникова.

— Тогда с тебя рожок, полный.

— Да что ж так дорого-то? — удивился Петрович.

— Вали в бочку, там дешевле.

— Да ладно тебе, парень, не лезь ты в бочку, — миролюбиво произнёс мой товарищ. — Рожок

так рожок, вот, держи.

Рейдер посмотрел внизу магазина на золотистый пятачок капсюля, надавил на верхний патрон пальцем.

— Очень надеюсь, что там не карандаши насовал, — сказал он и посмотрел на меня. — У тебя тоже патроны?

— Нет, спораны.

Через полминуты мы с Петровичем заняли мягкие, хоть и замурзанные сильно, кресла в автобусе. Кроме нас тут сидели всего пять человек, с интересом посмотревшие, но воздержавшиеся от вопросов.

— Ох, как же здорово! — Почти простонал от удовольствия товарищ, регулируя кресло для большего комфорта. — Всегда бы так катался.

Только мы устроились, как в караван оживился — забегали бойцы, загремели сапоги стрелков в башнях по стальным ступеням, водители заняли свои места и запустили двигатели, как обычно зазвучал мат и поминание нерадивых личностей.

Сначала я пытался смотреть за пейзажем сквозь щель бойницы, но потом в тепле разморило, покачивание на ухабах внесло свою лепту, и вскоре меня сморил сон. Проснулся от резкого писка в салоне и первое, что увидел, когда открыл глаза — мигающую большую зелёную лампу на стене рядом с кабиной.

— Это что такое? — спросил я у рейдера в соседнем ряду.

— Зелёная остановка. Мальчики направо, девочки налево! — гоготнул он. — Новичок?

— Ага, — кивнул я, подхватил оружие, мешок и выскочил на улицу. Оставлять вещи в салоне опасался, мало ли что, кому потом претензии предъявлять? А снаряды, как я понял, здесь в цене, и желающие поживиться бесхозным добром, найдутся быстро.

— Это ты зря так, с вещами, тут не воруют. Кривой мигом оторвёт башку, если кого поймает на этом, — сообщил мне тот же рейдер, с которым я заговорил перед выходом на свежий воздух.

— Да я не воровства боюсь, просто, уже привык всё своё носить с собой. Мало ли что случится, вдруг придётся драпать со спущенными штанами и времени в автобус вернуться не будет? — немного слукавил я.

И вновь я уснул, стоило колонне возобновить движение. Под бронёй и защитой пулемётов совсем размяк, та тугая пружина, сжавшаяся под сердцем, понемногу, виток за витком расслабилась.

Проснулся, когда автобус остановился.

Сквозь бойницы мелькали узкие лучи фонарей, где-то впереди светила целая гирлянда ламп.

— Где мы? — спросил я у соседа.

— К Засечному приехали, небольшой стаб перед Атлантисом, он тут вроде заставы, фильтрационного пункта и культурного центра для тех рейдеров, кому нужно только гульнуть как следует и баб пощупать,

в Атлантисе правила жёщще, там мигом в чёрный список внесут, и тогда даже в Засечном никто общаться не станет, — охотно сообщил рейдер, потом наклонился вперёд и протянул через проход правую руку. — Я Мох, девять месяцев тут уже, считай, инкубационный период прошёл, и я полноценно родился, ха-ха. А ты новичок, я в курсе. Старое имя можешь не называть, не стоит за него держаться.

Рейдер оказался смешливым парнем, гыгыкал, плоско шутил, рассказал пару весёлых историй. Тонкого юмора не показал, но и навязчивости от него не было. С такими людьми как он, хорошо отдыхать в компании, снимать стресс пивом и водочкой с девочками. После мутного и скрытного Шпига, новый знакомый казался отличным и располагающим к себе приятелем.

— А вот и контролёры, сейчас посмотрят, сверят ментокарты с нами, и можем катить дальше, — сказал он. В салоне зажглись светодиодные плафоны на потолке, потом скрипнула дверь, к нам зашли двое мужчин и сразу направились ко мне и Петровичу.

— Новички? — спросил один из них, сам среднего роста с причёской «ёжиком» и внимательным взглядом серых глаз. Был одет в простые коричневые штаны с накладными карманами чуть выше колен, тёмно-серую рубашку и жилетку-сеточку с кучей кармашков и карманов, которые все были чем-то заняты, судя по их оттопыренному виду.

— Ага.

— Да.

— Давно?

Мы с Петровичем сообщили, потом назвали возраст и место, откуда пришли. И вот тут вышла закавыка — Шерстинск неизвестный знал, а вот про тот городок, в котором я оказался, нет.

— В Атлантисе на КПП скажите, чтобы вас к Магдалине отвели, ясно? И сам сообщу туда сейчас, если вы вдруг забудете, — сказал он, после чего развернулся и вышел из автобуса.

— Кто такая Магдалина? — едва за парочкой закрылась дверь, обратился к Моху.

— Особистка, вроде как. Новичков сортирует, подозрительных типов раскалывает. Она ментат неплохой у них, ментокарты снимает, с таких как вы, кто только что в Улье появился.

— Ментокарты? Сынок, ты бы по-человечески рассказал, — попросил Петрович.

— Да есть такая штука — ментокарта. Листок бумаги, иногда в пластике ламинируют его, и там всяческие точки, крючочки да палочки. Вроде как в прописи школьной, но работает, как штрихкод на продуктах. Для каждого такая запись уникальна, повторов нет, изменить невозможно, если только золотую жемчужину не съешь. Но после такого, ты богом станешь, сможешь хоть в элитника превращаться, хоть скопировать любого из рейдеров и даже выйти во внешний мир и не занести туда болезнь.

— Легенда это всё! — тут же сказал сосед через два кресла впереди. — Нет золотой жемчужины, как нет и главного кластера! Сами рейдеры придумывают сказки, а потом в них верят, это вроде философского камня, в средневековье.