Улица Райских Дев
Шрифт:
Поддерживая мать, Ибрахим посматривал на Атию. Концы накидки распахнулись при ходьбе, открывая выпуклый живот. Она должна родить мальчика – семь дочерей родилось у Ибрахима за эти годы, нет, девять, считая умершую в 1952 году девочку Элис и ее же выкидыш 1963 года – это тоже была девочка. Бог милосерден и пошлет ему сына. Он снова с надеждой посмотрел на круглый бугор под накидкой Атии. Али, отец Ибрахима, давно ждет в раю внука, но на небе время иное, и прошедшие годы для отца Ибрахима, может быть, равны одному земному мигу.
Следуя к причалу за семьей Рашидов, Дахиба оперлась на руку Хакима. Ибрахим предложил удалить раковую опухоль хирургическим путем, но Дахиба не решилась на операцию, и ей делали химиотерапию и облучение
Дахиба хотела опубликовать рукопись романа, написанного ею десять лет назад и отвергнутого издательствами. Рецензенты сочли роман «Та, что ищет в пустыне»– «Бахитхат аль бадийя» – автобиографией Дахибы и утверждали, что настоящий роман ни одна женщина вообще написать не способна. Но теперь, в более либеральном общественном климате президента Мубарака, роман был принят издательством, будет опубликован в ближайшее время в Египте и, конечно, станет известным во всем арабском мире, так что Дахиба была счастлива. Несмотря на слабость, она пожелала проводить умму, и Камилия, не докучая любимой тете назойливой опекой, то и дело поглядывала, как та себя чувствует, делая вид, что наслаждается свежим морским ветерком и любуется сверканием моря, по которому скользили вдоль сиреневого берега Синая лайнеры и нефтеналивные судна. Камилия знала, что Дахиба еще испытывает боль, а желтый шарф на ее голове скрывает почти безволосую голову – результат химиотерапии и облучения. Но лечение дало положительные результаты, и Камилия уже подготовила празднество – сюрприз, о котором ничего не знали Дахиба и Хаким, но знала вся семья. Рашиды всегда умели хранить секреты!
Настало время прощания. К Амире подошли Зейнаб и две молоденькие двоюродные внучки – они должны были сопровождать ее во время путешествия и тоже были в белых одеждах паломниц. Амира обняла Дахибу и Хакима.
– Я испрошу у Бога полного выздоровления для моей дочери, – сказала она нежно. – Бог милосерден.
Потом она поцеловала Камилию:
– Не беспокойся, мы вернемся благополучно, иншалла! Последним с Амирой попрощался Ибрахим, крепко и долго обнимавший ее. Он беспокоился за мать, потому что ее сопровождали только девушки, – она не захотела, чтобы поехал Мухаммед, хотя на этом настаивал и Омар. Но гораздо больше, чем отсутствие мужчины-спутника, беспокоило Ибрахима задуманное матерью второе путешествие– посетив Мекку, она собиралась искать старый караванный путь, которым следовали девочка Амира и ее мать много лет назад, – Амира была уверена, что этот путь проходил через Саудовскую Аравию. Ибрахим боялся опасностей этого путешествия, его обуревали тревога и предчувствие, что он может больше не увидеть свою мать.
– Будь спокоен за меня, сын моего сердца, – сказала ему Амира. – Я отправляюсь в путь с радостью. – И она направилась к парому, почти не веря, что сбывается ее заветная мечта и скоро она увидит великие святыни и вспомнит страну своего детства.
На рекламном щите против клуба «Золотая клетка» была наклеена огромная фотография Мими. – Она была снята в костюме для танцев нового стиля – облегающем вечернем платье фасона, возрождающего моду пятидесятых годов, – из алого шелка, усыпанного темно-красными блестками, в туфлях на высоких каблуках, с длинной перчаткой только на одной руке – вторая рука оставалась обнаженной, Фотограф умело осветил блестящие светлые волосы и запечатлел знаменитый «дикий взгляд» танцовщицы – взгляд пантеры, готовой поглотить свою добычу. Добычей Мими были мужчины, и любой из них был бы счастлив стать этой добычей.
Мухаммед
Если бы только не заболела тетя Дахиба! С того дня, как Мухаммед увидел Мими в студии Дахибы, он не спал ночей, сгорая от юношеской страсти, строя в своей фантазии планы знакомства и любовной связи с красавицей. Но Дахиба легла в больницу, студия ее была закрыта, и все планы стали несбыточными. Последний месяц Мухаммед каждый вечер томился у входа в этот клуб на берегу Нила, который когда-то был излюбленным местом короля Фарука, проводившего там ночи в азартных играх вместе со своей свитой. Ни разу еще Мухаммед не набрался смелости войти в клуб. Почему? У него были деньги, и два дня назад ему исполнилось двадцать пять лет. Но денег было немного. Семья пышно отпраздновала его день рождения, и он получил много подарков, но денег не дарили. А Мими, конечно, не заинтересует правительственный клерк с грошовым жалованьем.
Уставившись на каскад белокурых волос на фотографии, он вспомнил вдруг, что не сегодня-завтра должен получить поздравительную открытку от своей белокурой матери Ясмины – только раз в году он получал от нее известие. Она так давно была в разводе с его отцом! Вдруг Мухаммед услышал рядом с собой озлобленный возглас: «Проклятые разлагающиеся империалисты!» Мухаммед оглянулся и увидел, что на него обращен горящий темный взгляд Хуссейна, члена «Мусульманского братства». Было время, когда Мухаммед хотел вступить в это «Братство», но неудержимый фанатизм Хуссейна отпугнул его. И сейчас им овладел безотчетный страх: Хуссейн обращался к нему, и Мухаммед вспомнил, что раза два за этот месяц встретил его напротив клуба «Золотая клетка», – по-видимому, Хуссейн узнал его. Случайны ли были эти встречи? У Мухаммеда защемило сердце. Обжигающее дыхание хамсина и горячие глаза Хуссейна были как два сигнала тревоги.
– Что вы сказали? – спросил он.
– Когда-то ты был с нами, брат, я помню. Ты ходил на наши собрания, но потом исчез.
– Отец запретил мне… – пробормотал Мухаммед, не понимая, почему страх сжимает его сердце.
Хуссейн презрительно улыбнулся:
– Но ты еще веруешь, мой друг?
– Верую?..
Хуссейн показал на фотографию Мими:
– Я видел, что ты смотришь на это и негодуешь! Эта мерзость разрушает национальные ценности и подрывает святую веру ислама.
Мухаммед посмотрел на фотографию, потом на Хуссейна. Из дверей клуба доносились звуки оркестра, играющего вступление. Сейчас она появится на сцене перед чужестранцами, его возлюбленная Мими. Он желал ее, он ненавидел ее. Лицо его покрылось потом.
Хуссейн подступил к нему вплотную:
– Как может человек думать о Боге, как может мужчина хранить верность жене и семье перед такими дьявольскими искушениями? Ночные клубы содержатся на западные доллары, чужестранцы хотят лишить нас гордости, чести и благопристойности.
Мухаммеду казалось, что низкий голос Хуссейна грохочет раскатами грома. Юноша посмотрел на фотографию Мими, на сверкание ее грудей и бедер под облегающим платьем, на ее хищную улыбку, и вдруг ему показалось, что женщина издевается над ним. Хамсин вонзил в кожу Мухаммеда тысячи иголок, пот заливал его лицо, шею, струился между лопатками. Юноша как будто пылал.
– Мы должны очистить Египет от этой чумы! – прозвучал в его ушах голос Хуссейна, – и вернуть народ на пути Бога и праведности. Любыми средствами!
Мухаммед вздрогнул и пустился бежать от дверей клуба.
Нефисса была рада, что смогла удержать при себе Мухаммеда, – подумать только, Ибрахим и Омар хотели отправить его с Амирой! Очень удачно, что Нефисса слегка повредила ногу и они не могли настаивать на своем. А то Амира забрала бы власть над Мухаммедом, как она забрала власть над всем. Но Нефисса твердо решила: внук принадлежит только ей.