Улица Светлячков

Ханна Кристин

И еще она должна научиться переступать через некоторые вещи. Лучший способ научиться не переживать — окружить себя людьми и шумом. Талли уже усвоила этот урок.

Ей вряд ли удастся надолго остаться в Снохомише. Органы опеки быстро водворят ее в новую семью с такими же, как она, брошенными детьми. Приемным родителям выплачивали пособие на взятых детей.

— Давай пойдем завтра на вечеринку. Ну, я писала тебе о ней в последнем письме.

— У Карен дома? Это по случаю окончания каникул?

— Точно.

Кейт озадаченно нахмурилась.

— Моих предков

удар хватит, если они узнают, что я пошла на вечеринку с пивом.

— А ты им скажи, что ночуешь у меня, через улицу. Твоя мама наверняка поверит, что Облачко вернулась на денек.

— Но если меня поймают…

— Не поймают. — Талли видела, как волнуется ее подруга, и понимала, что должна сейчас же отказаться от своего плана.

Это было безрассудно, возможно, даже опасно. Но она уже не могла остановить несущийся поезд. Если не сделать сейчас что-нибудь вызывающе дерзкое, она погрузится с головой в пучину собственных страхов. Она будет думать о матери, которая так часто и так жестоко ее бросала, о чужих людях, с которыми ей скоро придется жить. И о бабушке, которой больше нет.

— Никто ничего не узнает. — Она повернулась к Кейт: — Ты мне веришь?

— Да, — кивнула Кейт.

— Отлично! Тогда мы идем на вечеринку.

— Дети! Завтрак готов!

Кейт первой уселась за стол.

Мама только что поставила на стол блюдо со свежеиспеченными оладьями, когда раздался стук в дверь.

Кейт вскочила с места.

— Я открою.

Подбежав к двери, она распахнула ее настежь и изобразила удивление, увидев стоящую на пороге Талли.

— Мама, ты только посмотри! Это Талли! Как же давно мы не виделись!

Миссис Муларки вышла из кухни.

— Привет, Талли! — воскликнула она. — Рада видеть тебя. Жаль, что ты не могла поехать с нами в этом году. Но мы понимаем, как важна для тебя работа.

Талли подалась вперед. Она пыталась что-то сказать, но изо рта не вылетало ни звука. Она просто стояла и смотрела на маму Кейти.

— Что такое? — озабоченно спросила миссис Муларки, подходя к Талли. — Что с тобой?

— Бабушка умерла, — наконец проговорила Талли.

— О, дорогая! — миссис Муларки заключила девочку в объятия и прижала к себе. Все еще обнимая Талли, она повела ее в гостиную. — Выключи сковородку, Кейти, — произнесла она, даже не оглянувшись на дочь.

Кейт выключила плиту и вернулась в гостиную. Она остановилась в арке и внимательно смотрела на мать и подругу. Казалось, обе даже не замечали ее присутствия.

— Похороны уже прошли? — спросила миссис Муларки, взяв Талли за руку.

Девочка кивнула.

— Было много народу. Все говорили, как им жаль бабушку. Я уже слышать не могу эти пустые слова.

— Люди просто не знают, что еще можно сказать в этом случае.

— Особенно страшно было слышать, что бабушка сейчас в лучшем мире. Как будто быть мертвой лучше, чем быть со мной.

— А твоя мама?

— Скажем так: она не зря называет себя Облачком. Появилась и тут же исчезла. — Талли бросила взгляд на Кейт и быстро добавила: — Но сейчас она вернулась. Мы какое-то время поживем

еще здесь.

— Где же ей еще быть? — кивнула миссис Муларки. — Она ведь знает, как нужна тебе.

— Можно мне переночевать сегодня у Талли, мам? — спросила Кейт. Сердце ее билось так сильно, что она была почти уверена: мать слышит каждый удар. Она очень старалась, чтобы голос ее звучал безмятежно, но поскольку сама Кейт знала, что лжет, то почти не сомневалась, что и мать заметит это.

Но миссис Муларки даже не посмотрела на дочь.

— Конечно, — кивнула она. — Вам, девочки, надо побыть вместе. И запомни, Талли Харт, ты — новая Джессика Сэвич. Ты справишься с этим, я не сомневаюсь.

— Вы правда так думаете? — спросила Талли.

— Я знаю наверняка. У тебя редкий дар, Талли. И можешь не сомневаться: твоя бабушка будет приглядывать за тобой с небес.

Кейт испытала неожиданное желание вмешаться в разговор и спросить маму, верит ли она, что и ее дочь способна изменить мир. Она уже открыла было рот, но, прежде чем успела сформулировать свою мысль, услышала, как Талли говорит:

— Я постараюсь, чтобы вы могли гордиться мною, миссис Муларки. Я вам обещаю.

И Кейт так ничего и не сказала, потому что вдруг поняла, что она понятия не имеет, что ей надо сделать, чтобы мама гордилась ею. Ведь у нее-то не было никакого редкого дара.

Но ведь ее мама должна бы считать, что такой дар у нее есть, и говорить об этом всем. А вместо этого ее мама — как и все вокруг — попала в орбиту планеты по имени Талли.

— Мы обе собираемся стать журналистами, — все-таки сказала Кейт куда громче, чем следовало.

И Талли, и миссис Муларки одновременно вздрогнули от неожиданности, и Кейт почувствовала себя полной идиоткой.

— Пойдемте, — сказала она. — Надо поесть, пока все не остыло.

Побег на вечеринку был плохой идеей. Все могло обернуться даже хуже, чем у бедняжки Кэрри Уайт. Талли знала об этом, но уже не могла отступить.

С тех пор как похоронили бабушку, а Облачко в очередной раз бросила свою несчастную дочь, горе в душе Талли постепенно уступало место гневу. Он подкрадывался незаметно, вскипая в крови, подобно хищному зверю, и наполнял Талли эмоциями, которые ей трудно было сдерживать. Она знала, что поступает неосмотрительно, но ничего уже не могла изменить. Ведь если хоть на минуту замедлить бег, страх догонит ее. К тому же план уже был запущен. Сейчас Талли с Кейти в комнате Дороти собирались на вечеринку.

— О боже! — вдруг полным ужаса голосом произнесла Кейт. — Ты только прочти!

Талли подошла к безвкусно украшенной кровати с водяным матрасом, взяла из рук подруги книгу в бумажной обложке и запустила ее в другой конец комнаты.

— Поверить не могу, что ты купила такую книгу.

— Эй! — Кейт попыталась сесть, но матрас изменил форму, и по нему словно побежали волны. — Представляешь, он привязал девушку к изголовью кровати. Я только хотела выяснить…

— Мы идем на вечеринку, Кейт. Хватит романов! Кстати, имей в виду, привязывать женщину к кровати — это извращение.