Улица Юных разведчиков
Шрифт:
Не думали об эвакуации и матери Кольши и Кости. Хотя, у Рокотовых-то была большая семья – мал мала меньше. И уж вовсе не помышляла куда-то уехать Любкина бабушка: юркая, совсем еще нестарая, боевая. Так и заявила – здесь, мол, я родилась, здесь и умру! Какие там немцы…
Ребята уже не ходили на аэродром, помогали на железной дороге. По мере сил разгружали вагоны, дежурили по ночам. Частенько заглядывала на вокзал и Любка, девушка по-прежнему работала в госпитале, в бывшей школе. Жизнь бежала, а враг, между тем, подходил все ближе.
День
Налет начался с утра. К тому времени на железнодорожных путях станции Тихвин скопились поезда с ранеными красноармейцами и эвакуированными из Ленинграда женщинами с детьми. Тут же, рядом, стояли составы со снарядами и цистерны с горючим.
Друзья уже подходили к вокзалу, как вдруг в небе появились «Мессершмиты» с черными крестами на крыльях.
С жутким запредельным воем вывалились из-за облаков пикировщики, «Юнкерсы восемьдесят седьмые», с неубирающимися шасси. Разом заваливаясь на крыло, пустились в пикирование, вниз, к земле, к станции, к эшелонам…
С воем полетели бомбы. Содрогнулась земля. Взметнулось до небес пламя! Затем подоспели и «Хейнкели» – бомбовозы. Из их чрева потоком повалились бомбы, сея вокруг разрушение и смерть. Бомбардировщики кружили на станции, как стая стервятников, сменяя друг друга. Целая армада!
Костик прищурился, глянув в небо. Он никогда не видел столько самолетов разом. И все это были – враги.
Вой самолетов, разрывы бомб и снарядов, крики обезумевших людей – все смешалось в один жуткий гул, невообразимый зов смерти! Кругом занялось адское пламя, небо почернело от дыма и, казалось, плакало.
Костя увидел, как с платформы бегут объятые пламенем люди, выпрыгивают из вагонов… кричат… страшно кричат…
А самолеты все кружили, заходили уже на пятый, десятый круг… черные птицы войны, сеющие смерть и горе.
Боже, да улетят ли они, наконец?
– Ястребки! – Кольша дернул приятеля за рукав. – Наши! И шестнадцатые… «ишачки»… Жаль, маловато…
В небе над станцией завязался бой, бомбардировщики со всей поспешностью улетели, скрылись за горизонтов. То ли испугались «ястребков», то ли просто кончились бомбы…
Да и сам-то налет, похоже, закончился. Однако, на станции все еще только начиналось! Пламя, жуткий адский огонь! И страшные взрывы.
– Там же цистерны! Горючее… – прошептал Колька. – И люди…
Константин встрепенулся:
– Надо помочь! Побежали…
– Ага… побежали! Кто б нас пустил?
Рокотов был прав – вокзал оцепили красноармейцы и никого постороннего не пускали. Не пропустили бы и ребят, если б те не знали, как пройти. В обход, ну да – как же еще-то?
На станции взрывались эшелоны с горючим. Огненный смерч взметнулся над городом.
– Ах ты ж! Вот это рвануло! – бегущий впереди Колька невольно присел.
Костик нагнал его, и обернулся на какой-то звук. Показалось, кто-то
Да-да, дверь отошла, и из вагона выпрыгнул человек в длинном плаще. Худощавый брюнет с вытянутым лицом и белесым шармом нал левой бровью!
В фуражке с черным околышем… Военный? Да нет – враг! Тот самый…
– Кольша, гляди!
Налетевший ветер потянул дым, человек ос шрамом не заметил ребят, хотя – было видно – проверялся, оглядывался. Шел прочь от вокзала, перепрыгивая через пути. Шел себе шел… и вдруг исчез! Прямо вот на глазах – сгинул, словно и не было.
– Интересно, куда он делся-то? – ребята озадаченно переглянулись. – Может, вон, в том вагон залез?
– В вагон – не успел бы. Наверное – в кусты.
На станции вновь прогремел взрыв, да такой силы, что взрывная волна швырнула парней на запасные пути. Снова занялось пламя… Впрочем, и старое-то еще не потушили. Хотя, уже появились пожарные в металлических касках. Тянули брезентовые рукава, суетились, бегали, делали все, что могли.
– Эй, кто там есть? Люди, на помощь!
Кто-то закричал совсем рядом. Замахал рукой. На путях появились люди… Железнодорожники в фуражках, красноармейцы, еще…
– Кость, это же…
– Ну да, Илья! Из комитета комсомола… Пошли-ка, поможем! Заодно расскажем про того…
Комсомольский секретарь Илья отнесся к появлению ребят без особого энтузиазма. Глянул грозно – как ожег:
– Вы еще зачем тут? Здесь очень опасно! Уходите скорей. Я кому сказал? Живо!
– Илья! – тут подбежал какой-то парень. Чумазый, в расстегнутом морском бушлате. Махнул рукой…
– Там… там…
Неподалеку горели вагоны, и бушующее неудержимое пламя грозило вот-вот перекинуться на цистерны…
– Отцепим цистерны… За мной! – распорядившись, секретарь все же обернулся, грозно взглянув на ребят:
– Это я вовсе не вам. Поняли? Вон, раненые… помогите.
– Ага!
Приятели со всех ног бросились к пассажирским вагонам, помогая выбраться женщинам с детьми…
– Давайте девчонку на руки… мы удержим… ага…
В этом момент прогремел взрыв! Такой жуткой силы, что ребят и женщин отбросило чуть ли не под вагон… Взметнулось к облакам пламя.
– Цистерны… – подняв голову, в ужасе прошептал Костик.
Глава 3
Тихвин
Октябрь 1941 г.
Рвануло к облакам пламя. Обдало жаром, таким, что Костик явственно ощутил, что еще немного – и загорятся волосы на голове. Или вспыхнет куртка.
Яростная взрывная волна прокатилась по станции, словно цунами. В пассажирских вагонах лопались стекла. Люди кругом бегали, кричали, плакали… Мальчик не слышал – заложило уши.
– Эй, эй! – хватая его за рукав, заорал Рокотов. Косте показалось, будто приятель просто рот открывал. Этак беззвучно, словно выброшенная на берег рыба.