Уловка-22
Шрифт:
–- О нет, Милоу, — назидательно изрек полковник Кэткарт, шокированный таким предложением. — У нас нет любимчиков. Мы должны относиться ко всем одинаково.
–- Ради Йоссариана я готов пожертвовать всем, что у меня есть, -мужественно продолжал Милоу отстаивать Йоссариана. — Но поскольку у меня ничего нет, следовательно, и жертвовать мне нечем. Не так ли? Стиле быть, Йоссариан должен рисковать наравне с другими.
–- Что справедливо, то справедливо.
–- Да, сэр, что справедливо, то справедливо, - согласился Милоу. — В конце концов, Йоссариан не лучше других, и он не имеет права на какие-то особые привилегии...
–- Конечно, не имеет, Милоу Что справедливо, то справедливо.
На сей раз Йоссариан не успел прибегнуть к спасительным мерам: полковник Кэткарт объявил свой приказ о повышении нормы вылетов до восьмидесяти в конце того же дня. Йоссариан
Разведка донесла, что в это утро немцы собираются отбуксировать из сухого дока Специи вышедший из строя итальянский крейсер и затопить его у входа в гавань, чтобы помешать союзным войскам воспользоваться глубоководным портом, когда они займут город. На сей раз данные военной разведки оказались точными. Когда самолеты подошли к гавани с запада, длинный корабль находился на полпути к месту затопления, и они разнесли крейсер вдребезги. Каждое звено отличилось прямым попаданием, и летчики очень гордились этим. Но вдруг они оказались а пучине мощного заградительного огня: зенитки били отовсюду, со всего огромного подковообразного, гористого побережья. Даже Хэвермейеру пришлось прибегнуть к самым диким противозенитным маневрам, когда он увидел, какое большое расстояние еще нужно пройти, чтобы выскользнуть из зоны зенитного огня, а Доббс, ведя самолет, делал "зиги", когда надо было делать "заги", и зацепил крылом соседний самолет, снеся ему напрочь хвост. Крыло машины Доббса обломилось у самого основания, и самолет бесшумно пошел камнем вниз, не оставляя за собой ни огня,ни дыма. Оторвавшееся крыло вертелось медленно и деловито,словно барабан бетономешалки, а сам самолет с нарастающей скоростью падал носом вниз, пока не врезался в воду. От удара море вспенилось, и на темно-голубой глади выросла белая лилия, а едва самолет скрылся под водой,лилия опала бурлящей россыпью яблочно-зеленых пузырей. Все было кончено за несколько секунд. Никто не выпрыгнул с парашютом. А в самолете, которому Доббс снес хвост, погиб Нейтли.
36. Подвал.
Узнав о гибели Нейтли, капеллан чуть сам не умер. Он сидел у себя в палатке и, нацепив очки, корпел над бумагами, как вдруг зазвонил телефон и с аэродрома сообщили о воздушной катастрофе. Внутри у капеллана как будто все оборвалось. Дрожащей рукой он положил трубку на рычаг. Другая рука тоже дрожала. Несчастье было столь громадно, что не умещалось в сознании. Погибло двенадцать человек — как это чудовищно, страшно, невероятно! Ужас рос. Сколько раз капеллан безотчетно просил бога, чтобы смерть миновала Йоссариана, Нейтли, Заморыша Джо и остальных его друзей, а потом раскаивался и бранил себя: ведь молясь за благополучие своих друзей, он тем самым вымаливал смерть для других, совершенно неизвестных ему молодых людей. Сейчас молиться было слишком поздно, а ничего другого он делать не умел. Сердце тяжело стучало, стук его, казалось, доносился откуда-то извне. Он понял, что отныне, когда он сядет в кресло зубного врача, или взглянет на хирургические инструменты, или окажется свидетелем автомобильной катастрофы, или услышит крик в ночи, сердце его будет так же неистово биться о ребра и он будет ощущать такой же, как теперь, ужасный страх перед смертью. Он понял, что отныне, когда будет смотреть бокс, в голову ему обязательно полезет мысль о том, что однажды он упадет в обморок на тротуаре и проломит себе голову или что его ждет неминуемый разрыв сердца и кровоизлияние в мозг. Он не был уверен, суждено ли ему еще увидеть свою жену и малышей. "Да и стоит ли,- размышлял он, — вообще возвращаться к жене? — Капитан Блэк посеял в его душе сильные сомнения относительно женской верности и стойкости женского характера. И впрямь ведь, думал капеллан,существует множество других мужчин,которые с половой точки зрения больше бы устроили его жену. Теперь, когда он задумывался о смерти, он всегда думал о жене, а когда он думал о жене, всегда боялся потерять ее.
Наконец капеллан собрался с силами, угрюмо насупился
Над летным полем стояла тяжкая, давящая тишина, точно некий волшебник околдовал и безжалостно сковал все вокруг. Благоговейный ужас объял капеллана. Такой огромной, пугающей тишины капеллан еще никогда не ощущал. Почти двести человек, усталых, исхудалых, с растерянным и унылым видом, стояли с парашютными ранцами у инструкторской мрачной, недвижимой толпой. Казалось, они не желают, да и не могут сдвинуться с места. Капеллан отчетливо слышал слабое поскрипывание песка под своими каблуками. Глаза его метались по застывшему скопищу поникших фигур. Тут он заметил Йоссариана и безмерно обрадовался, но тут же застыл, пораженный мрачным, пришибленным видом Йоссариана, глубоким отчаянием, которое он прочитал в его остановившихся, точно подернутых наркотической дремой глазах. И тогда капеллан понял, что Нейтли действительно мертв. Пытаясь избавиться от этой мысли, он протестующе замотал головой, на лице его отразилась мука, и всего его как будто парализовало. Ноги оледенели, и он почувствовал, что сейчас рухнет наземь. Нейтли -мертв. Все надежды на то, что это ложный слух, пошли прахом. Только теперь он впервые различил едва слышимое бормотание толпы, непрестанно и четко повторявшей имя Нейтли. Нейтли мертв — мальчика убили. Где-то в горле зарождался скулящий вой, подбородок задрожал, глаза наполнились слезами,капеллан заплакал. На цыпочках он двинулся к Йоссариану, чтобы с ним вместе разделить горе...
В этот момент чей-то грубый, жесткий голос властно произнес:
–- Капеллан Тэппман?
Капеллан удивленно обернулся: перед ним с вызывающим видом стоял кряжистый, усатый, большеголовый полковник с гладкими розовыми щеками. Вид у полковника был весьма задиристый. Прежде капеллану не доводилось встречать этого человека.
–- Да. А в чем дело?
Пальцы полковника до боля стиснули руку капеллана. Он попытался высвободиться, но безуспешно.
–- Пройдемте.
Озадаченный капеллан испуганно отпрянул:
–- Куда? Зачем? И вообще, кто вы такой?
–- Вам бы лучше подчиниться, святой отец. — почтительно-печальным тоном сказал худощавый майор с ястребиным лицом, неожиданно выросший у другого плеча капеллана. — Мы действуем от лица правительства. У нас к вам несколько вопросов.
–- Какие вопросы? В чем дело?
–- Вы ведь капеллан Тэппман? — резко спросил дородный полковник.
–- Это он, он, — заверил Уитком.
–- Следуйте за ними! — прикрикнул на капеллана капитан Блэк, недобро ухмыляясь. — Если желаете себе добра, садитесь-ка в машину.
Чьи-то руки настойчиво потащили капеллана к машине. Он хотел позвать на помощь Йоссариана, но тот стоял слишком далеко и не услышал бы. Кое-кто из стоявших поблизости начал поглядывать на капеллана с любопытством. Сгорая от стыда, капеллан низко опустил голову и уже без всякого сопротивления позволил усадить себя на заднее сиденье штабной машины. Он оказался между толстым розовощеким полковником и тощим унылым майором с елейным голосом. Капеллан машинально протянул им руки, решив, что они пожелают надеть на него наручники. Впереди сидел еще один офицер. За руль сел здоровенный солдат из военной полиции со свистком и в белом: шлеме. Капеллан не осмеливался поднять глаза, покуда крытая легковая машина, переваливаясь из стороны в сторону, не выехала из расположения эскадрильи и не помчалась по ухабистой дороге.
–- Куда вы меня везете? — робким, виноватым голосом спросил капеллан, все еще не смея поднять глаз. Он вдруг подумал, что его задержали по подозрению в причастности к воздушной катастрофе и смерти Нейтли. — Что я такого сделал?
–- Вам бы лучше помолчать! Вопросы будем задавать мы, — сказал полковник.
–- Ну, зачем же таким тоном?.. — сказал майор. — Так неуважительно...
–- Тогда попросите его, чтобы он молчал и предоставил. нам возможность задавать вопросы.
–- Заткнитесь, пожалуйста, святой отец, и дозвольте уж нам задавать вопросы, — доброжелательным тоном сказал майор. — Так оно для вас будет лучше.