Улыбка 45-го калибра

Донцова Дарья

– Дашенька, входи, входи, ступай к холодильнику.

Я пошла в смежную комнатку. Внезапно Олег Игоревич пробормотал:

– Туфельки у тебя красивые, молодец, правильный подход, платьишко может быть любое, но обувь должна быть всегда первоклассная.

Я посмотрела на мокасины от «Гуччи». Ну не дура ли? Натянула жуткое бордовое одеяние, а на ногах великолепного качества туфли. Еще хорошо, что ни Регина, ни Орест Львович не обладают проницательностью Олега Игоревича. Тот постоянно общается с женщинами и научился мигом оценивать шмотки. Надо было срочно

исправлять положение.

– Красивые, да? – улыбнулась я и вытянула вперед ногу. – Вот уж свезло так свезло. У людей убираться хожу по вечерам, вот хозяйка и подарила ботиночки. Себе купила, да ноги натерла, мне достались. Просто замечательные.

– Очень симпатичные, – продолжал сладко улыбаться Олег Игоревич, – ну, ступай за контейнерами.

Я взяла два термоса, отметила, что они заперты на висячие замочки, вновь прошла мимо Олега Игоревича, открыла дверь… Вдруг, словно что-то толкнуло в спину. Я обернулась. Гинеколог смотрел на меня суровым холодным взглядом. Я невольно вздрогнула, врач вновь расплылся в самой сладкой улыбке.

– Иди аккуратно, Дашенька, смотри не урони, там пробирки.

Я приволокла ношу в лабораторию и до полудня слушала бесконечные придирки Регины. Ровно в двенадцать, коротко сказав: «У меня обед до часу дня», – я выскользнула за дверь, потом, чуть-чуть приоткрыв створку, глянула внутрь.

Регина распахнула небольшой черный шкафчик с табличкой «Осторожно радиоактивность», достала коробочку, выудила оттуда ключик, открыла один контейнер, и тут зазвонил телефон.

– Ну? – недовольно спросила девушка. – Ладно, иду.

Я побежала в туалет, а спустя пять минут вернулась в лабораторию и принялась действовать. Добыла ключик, открыла замок, приподняла крышку и чуть не скончалась, увидав, что плавает в трех банках.

Трясущимися руками, ощущая себя просто Матой Хари, я сделала снимки. Сначала закрытые контейнеры, потом открытые, следом банки с эмбрионами. Потом, радуясь, что никто не застукал меня, вернула на место ключик и уже хотела захлопнуть дверки, как с верхней полки с легким стуком упал пакет. В воздухе он раскрылся, и я с удивлением увидела, что на пол вывалились какие-то непонятные предметы. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что это огненно-рыжий парик, фальшивые усы разных цветов и две накладных бороды. Один комплект светло-рыжий, другой – угольно-черный. Я потрогала находки. Очень странно, надо их сфотографировать. Но не успел аппаратик издать легкий щелчок, как раздался резкий голос:

– Что ты делаешь? Отвечай немедленно!

От неожиданности я чуть не выронила фотоаппарат. В комнате стоял, одетый в коричневую куртку, Орест Львович. Очевидно, увлекшись рассмотрением содержимого пакета, я не услышала, как он вошел в лабораторию.

– Э-э-э, – забормотала я, тихо радуясь, что он не вошел в тот момент, когда банки с эмбрионами открыто стояли на столе, – вот порядочек навожу…

– Зачем ты открывала шкафчик! Ведь просил ничего не трогать без разрешения.

– Я ничего не открывала!

Орест указал пальцем

на лежавшие на полу странные вещи.

– Да? А это откуда?

– Мыла колбы, а тут вдруг дверки раскрылись и выпал пакет.

– Прямо-таки сам?

– Ага, вот, хотела поднять. А зачем вам усы с бородой?

– У нас раньше был любительский театр, давно еще, при Советской власти, остался реквизит, – пояснил начальник и велел: – Покажи-ка фотоаппарат, экая крошка!

Я отступила к окну, Орест шагнул ко мне, внезапно что-то ярко сверкнуло. Я опустила глаза вниз и увидела, что на мужчине надеты модные ботинки с металлической пластинкой на мыске. Луч солнца попал на нее, и она заискрилась. Я уставилась на слегка сутуловатую фигуру Ореста Львовича, одетого в простую коричневую куртку, и неожиданно для себя спросила:

– Она ведь двусторонняя?

– Что? – удивился мужчина.

– Куртка, – медленно сказала я, – есть такие вещи: их можно носить, вывернув наизнанку… С той стороны она у вас светлая?

– Да, – подтвердил недоуменно Орест, – отличная финская куртка. Но при чем тут она?

Но тут я, ошарашенная невероятным открытием, совершила роковую ошибку.

– А при том, что, вывернув ее наизнанку и поменяв черную бороду на рыжую, вы вышли от Артура Романовича Мордвинова. Зачем вы убили его? Из-за яйца, да? Это вы украли вещь от Фаберже?

– Что за чушь, – подскочил Орест, – ты с ума сошла!

– Нет, – покачала я головой, – лучше повернитесь лицом к стене и поставьте ноги на ширину плеч. Узнала вас по ботинкам. Вернее, по металлической пластинке. То-то мне показалось, что видела того бородача раньше. Вы убили Артура, вы не только занимаетесь незаконным изучением человеческих зародышей, но и крадете чужие вещи. Неужели думали, что уйдете от ответственности? Давайте, поворачивайтесь к стене, имейте в виду, что я детектив, который следил за вами, давайте, живо, ну…

Но Орест Львович гадко ухмыльнулся:

– Где же наш револьвер, а? Чего не достаешь оружие?

Я попятилась.

– Ага, – ухмылялся заведующий лабораторией, – понятно.

Совершенно спокойно он вытащил из кармана шприц с какой-то розовой жидкостью, снял с иглы пластиковый колпачок и вздохнул.

– Извини, сама виновата. Одно обещаю: больно не будет, у тебя просто остановится сердце.

Он шел на меня, я пыталась отойти и в результате оказалась прижатой к стене.

– Вот так, хорошо, а теперь не дергайся, – велел Орест и больно сжал мне руку, – иди сюда, киска болтливая.

Я пнула его ногой по коленям и мигом получила оплеуху.

– Говорят тебе, не дергайся, – размахивал шприцем мужик.

Но я, естественно, пыталась вырваться, в ужасе понимая, что он намного сильней меня.

– Отпусти ее, – прозвучал холодный голос, – немедленно.

Орест отскочил. У двери стояла Регина, и в отличие от меня у нее в руке поблескивал черный пистолет.

– Положи шприц на пол и отойди, – велела девушка, – да поживей: стреляю на счет «три». Раз!

– Регина, ты чего? – забубнил Орест.