Улыбка бога
Шрифт:
– Впечатления! Мы приходим в этот мир, чтобы его познавать! А остальное все ерунда.
Официант принес кофе и тут же испарился.
– Вышколенные какие, – одобрительно кивнула ему вслед Александра, – интересный ресторанчик, ни разу здесь не была.
– Я сам недавно его открыл.
– Все-то ты знаешь, прям завидно... Ну, ладно, а какие у тебя планы на выходные?
– О, самые незаурядные. Предлагаю поход в зимний лес. С танцами под елкой, шашлычком, горячим чайком. Хотя я, чего там скрывать, предпочел бы что-нибудь погорячее.
– Что например? – состроила
– Спиртное, разумеется.
– Ах, это... А я думала, ты глинтвейн имеешь в виду. Все-таки зима, мороз. Как его рекламируют? «Пылающий напиток зимы».
– Кстати, хорошая идея! Почему бы и нет.
– Отлично. Пойдем вдвоем?
– Зачем вдвоем?! Возьмем с собой детей и друзей.
Ресторанный оркестр заиграл стебно-ностальгическое: «Потому что нельзя быть красивой такой», и сидящий за столиком напротив изрядно подпивший мужчина пустил скупую слезу. Его лицо, когда-то без сомнения красивое, носило на себе отпечаток пристрастия к алкоголю и женщинам. В общем, у него была физиономия блудливого алкоголика, сентиментального к тому же. Он оторвал глаза от тарелки с остатками пищи и, столкнувшись взглядом с Александрой, поднял вверх свой бокал.
Лямзин тут же обернулся, грозно сдвинув брови, и мужчина приложил руку к груди, как бы прося прощения за свою вольность.
– Знакомый? – поворачиваясь, спросил Эдик у Александры.
Она отрицательно качнула головой, и волосы красивой волной повторили ее движение. У мужчины за соседним столиком опять увлажнились глаза.
– Я хочу взять с собой Настю. Мне кажется, ей одиноко после расставания с мужем.
– Может, они еще помирятся, – с удовольствием приступая к принесенному блюду, предположил Эдик.
Александра сделала большие глаза.
– Да ты что, не дай бог!
Он изумленно посмотрел на нее:
– Это почему еще? У них, насколько я помню, есть общий ребенок.
– Понимаешь, – поморщившись, словно от зубной боли, сообщила ему Александра, – способность зачинать детей еще не является признаком мужественности.
– Да? Как все, оказывается, безнадежно. И в чем бывший муж Насти повинен?
– Да сущая ерунда, – она сделала глоток вина, – мне об этом и вспоминать не хочется. Но если ты настаиваешь, то расскажу.
– Да уж, удовлетвори мое любопытство, пожалуйста.
У Лямзина после его неудачного брака сохранилось болезненное отношение к разводам, и подсознательно, когда он слышал о них, склонен был обвинять во всем именно женскую половину.
Александра внимательно всмотрелась в его помрачневшее лицо и отчеканила:
– Алексей забрал из дому все, что они купили с Настей за время совместной жизни: стиральную машину, холодильник и выдрал трубы в ванной. – С удовольствием наблюдая, как недовольство Лямзина уступает место искреннему удивлению, она продолжила. – Но и это еще не все. Он забрал простыни, пододеяльники и наволочки, кое-какую Настину одежду и даже нижнее белье. А еще потребовал вернуть лак для ногтей – она большая поклонница нейл-арта, и у нее было больше десятка пузырьков.
– Тьфу, – выражение изумления на лице Лямзина сменилось откровенной
Субботний день выдался изумительный. Тихий, безветренный, с небольшим морозцем и искрящимся разноцветными искрами снегом. Лямзин, сидя за рулем, нетерпеливо вертел головой, вглядываясь в подъезжающие машины. Близнецы на заднем сиденье играли в «Камень, ножницы, бумага» и все время хихикали, устраивая легкие потасовки.
– Ну и где Настя? Почему она отказалась, чтобы мы заехали за ней с Лизой? – нетерпеливо спросил Эдик. – Есть уже хочется, а мясо еще пожарить надо.
– Сейчас будут, – меланхолично подставляя лицо солнцу, заявила Александра.
– А что она сказала-то? Точно можешь повторить?
– У нее был очень загадочный голос. И счастливый. Я думаю, она приедет не одна. И еще я предлагаю сегодняшний вечер продолжить у меня. Настю я уже предупредила. Не возражаешь?
– Пока нет. Я еще посмотрю на ее спутника, вдруг мне он активно не понравится.
В этот момент из-за поворота показалась серебристая машина, лихо зарулила на стоянку рядом с «мерсом» Лямзина, и из нее высыпались Настя и Лиза.
Алиса и Митя тут же бросились им навстречу. С водительского места неторопливо встал Женя и, улыбаясь, помахал рукой. Александра взвизгнула.
– Это кто? – настороженно спросил Эдик.
– Наш общий друг и по совместительству бывший жених Насти.
– Бывший? – скептически скривился Лямзин. – А чего ж она за своего хмыря замуж пошла?
– Это долгая история, я тебе потом как-нибудь расскажу. А сейчас пойдем, поздороваемся с ребятами.
На обратном пути произошло небольшое событие, во всяком случае, в жизни Лизы – совершенно точно. Уже вечерело, вокруг залегли синие тени, а деревья скрипом своим навевали мысли о бренном. Недаром, видно, древние верили, что в скрипучих деревьях плачут души невинно загубленных людей. Все шли молча, усердно стараясь не сойти с тропинки и боясь потревожить тишину.
– Мама, ослик! – вдруг раздался звонкий голос Лизы. – Можно я поглажу его?
Все остановились и не сразу поняли, куда показывает девочка. Первым сообразил Митя:
– Вон он, под елкой!
Маленький игрушечный Иа-Иа сидел под пушистыми ветвями, грустно опустив уши, и, похоже, плакал.
Так, во всяком случае, заявила Лиза, добавив:
– Он хочет, чтобы я его пожалела. Ну, мам, можно я его возьму? – На глазах девочки показались слезы.
– Лиза, он чужой. Игрушки не живут в лесу.
– Мама, но он же на меня смотрит! – Лиза расплакалась, горестно прижав ладошки к лицу.
Настя колебалась. С одной стороны, ей было жалко дочь, а с другой – она не решалась взять выброшенную кем-то игрушку и дать ребенку.
– Э-э-э... – замялась она, подбирая слова, – Лиза, у этого ослика есть хозяин. Сейчас он за ним придет и очень расстроится, если не найдет его на месте.
– Нет, он его выбросил! Злой мальчик оставил ослика в лесу умирать, и ему страшно! Скоро ночь, а он здесь один, ему холодно.