Улыбка бога
Шрифт:
Он решительно свернул во двор и принялся внимательно рассматривать дом.
– Да вот же вывеска! – радостно ткнул Илья в небольшую табличку у четвертого подъезда. «Филиппок» – это то, что нам надо.
Но, оказалось, что приключения только начались.
– Не пущу! – Консьержка встала грудью, загораживая проход.
– Почему? – оторопел Илья.
– Ее пущу, – она ткнула пальцем в старушку, – а тебя нет! Ишь, бороду отрастил, моджахед.
Илья не выдержал и рассмеялся.
– Так она ж русая! Борода-то.
Старушка, чувствуя,
– Да ты что, дочка, не видишь – хороший он человек.
– Ишь ты, и в блондина покрасился, и линзы голубые вставил, чтоб только бороду не сбривать!
«Альфред, я тебя люблю, не бросай меня!» – взвыл маленький телевизор на столе. Консьержка не удержалась и, скосив глаза на экран, замерла с открытым ртом.
Этого Илье было достаточно, чтобы спокойно обогнуть любительницу сериалов и открыть дверь с вывеской «Детективное агентство». Старушка посеменила следом.
В отличие от «Собаки Баскервилей», помещение «Филиппка» было похоже на старую коммунальную квартиру, и, вероятно, ею и являлось. Захламленная прихожая, книги и журналы, стопками сложенные на подоконнике в кухне, и старорежимный фикус в кадке – милый сердцу символ мещанского уюта.
Навстречу старушке и Илье из комнаты слева вышел парень в джинсах и голубом пуловере. В руках он нес кипу бумаг, придерживая их подбородком.
– Вы ко мне? – спросил он, стараясь не открывать слишком рта, отчего звук получился задушенный и шепелявый.
– Вероятно, да, – ответил за обоих Илья.
Несмотря на внешнюю неказистость помещения, здесь ему понравилось гораздо больше, чем в предыдущем агентстве.
Парень вернулся тут же, уже с пустыми руками, и широко улыбнулся, открывая перед посетителями соседнюю дверь:
– Проходите! Кстати, меня зовут Андрей Игоревич Егоршин.
– Внучка у меня пропала, – грустно поведала старушка, и дверь за ними закрылась.
Правда, она тут же открылась вновь. Егоршин высунул в коридор голову и жизнерадостно мотнув ею в сторону «кухни», посоветовал:
– Вы вон там присядьте. На столе и журналы есть, можно полистать, если скучно станет. И электрический чайник там стоит, если хотите – кофе себе налейте. У нас секретарша заболела, так что извините. Самообслуживание.
Илья засмеялся.
Как-то ему легко стало от отсутствия официальности и обстановки, близкой к домашней. Он направился на кухню и, налив себе чашку крепкого кофе, стал вспоминать и мысленно перечислять все, зачем сюда пришел.
Что ему прежде всего нужно узнать? Разумеется, кто такой князь Воронцовский? Тот ли он, за кого себя выдавал, или нет. С кем он поддерживал отношения до того, как был убит, кому понадобилось, чтобы именно Илья пришел оценивать крест, и зачем? А еще – каким образом с Воронцовским связан Яков Моисеевич Марцевич? Он сказал тогда, что лично с ними знаком, но это надо проверить.
«Пойти бы да лично все вопросы задать. Так нельзя! Где гарантия, что Марцевич не кинется
Да, и еще – обязательно проверить Килина. Из всех троих у него одного имелся повод желать неприятностей Илье. Хотя верить в его причастность к произошедшему было как-то особенно больно.
В этот момент дверь открылась, и из нее, пятясь задом, появилась старушка.
– Дай Бог тебе здоровья, внучок, дай Бог здоровья. Настоящий профессионал, – повернувшись в сторону Ильи, уважительно произнесла она и радостно заулыбалась.
– Нашлась внучка-то? – спросил Илья.
– Нашлась! Это моя самая младшая, от старшей дочери. Доченьки-то давно уж нету, а детей ее я вырастила. Маша вчера ушла утром в школу и пропала. Я места себе не нахожу. А вот Андрей Игоревич – она уважительно указала на вихрастого паренька, – сразу понял, в чем дело.
– Да ерунда, – отмахнулся тот, – тут дело легкое, сразу понятно, где искать. Пара звонков подружкам, разговор с каждой по душам, и вся информация у нас.
– Надумала она в Турцию сбежать, – качая головой, посетовала старушка. – Ну, я ей покажу!
И она, грозя сухоньким кулачком пространству, скрылась за дверью.
В кабинете у детектива Илья кратко изложил цель своего визита, аккуратно обойдя любой намек на его истинные мотивы.
– Мне нужна вся возможная информация, включая распечатки звонков с мобильных телефонов.
Андрей потер указательным пальцем переносицу.
– Когда, говорите, Воронцовский умер?
– В начале декабря прошлого года.
– Много времени прошло. Могла не сохраниться информация. Но я попробую достать. За дополнительную плату, разумеется.
– Деньги не имеют значения. Заплачу, сколько нужно.
– Отлично, – детектив встал, – давайте договоримся так. Ровно через две недели я вам позвоню...
– Я не пользуюсь мобильным телефоном.
Андрей вскинул на него глаза, в которых читалось искреннее изумление. Будто бы Илья только что признался, что самолично сорок лет водил евреев по пустыне.
– Ну... тогда вы мне позвоните, – он подвинул визитную карточку, потом покосился на бороду Ильи, – или сразу без звонка приходите, если вам так удобнее. Думаю, к тому моменту уже все будет готово.
Вернувшись домой, Илья взял ножницы и принялся ровнять бороду. Потом нашел помазок, мыло и, обильно взбив пену, начал подбривать щеки, оставив только небольшую аккуратную бородку. Сбрить ее совсем он не решился, посчитав, что так он все-таки будет менее узнаваем.
– Чего это ты вдруг? – спросил заставший его за этим занятием Константин Федорович.
– Меня сегодня за моджахеда приняли, – пожаловался Илья. – Женщина была явно не совсем адекватна, но в чем-то она права. Я пытался спрятаться, стать незаметным, а в итоге добился обратного эффекта. Не так уж часто по Москве ходят мужчины с окладистой, пусть и русой, бородой.