Улыбнись мне, Артур Эдинброг
Шрифт:
…Это случилось так: однажды поздней ночью Борис возвращался домой и вдруг увидел, что скамейка в парке ползёт. Движется боком прочь по дорожке, будто её тащит кто-то невидимый. При
этом скамейка слегка сияла синим цветом в стиле ранних фильмов Спилберга.
Борис заинтересовался и подошёл. Услышал странный шёпот — будто на латыни… И такое у него было тоскливое настроение, и так всё задолбало (особенно друзья, орущие, что он «зажрался и нормальных проблем не знает»), что он взял и сел на эту скамейку. Закурил. Включил «Twenty One Pilots» в наушниках.
Ехали
И какое-то мгновение спустя Борис вместе со скамьёй вываливается посреди старинной учебной аудитории, обшитой дубовыми панелями и украшенной гербами. А в ней сидит полсотни студентов в щегольских костюмчиках и смотрит на него в ужасе.
— Потом они как начали визжать да разбегаться… — хмыкнул Борис. — А я что? Сижу, курю тихонько, удивляюсь. Оказалось, это была лекция по извлечению предметов из других миров. Тебе уже сказали, да? Тут умеют изымать вещи и животных. И всё. Каким образом они сумели перетащить меня — никто так и не понял, впервые такое случилось. В нормальной ситуации скамья бы пропала, а человек бы плюхнулся на землю задницей. Собственно, с тех пор я здесь и живу.
Я почувствовала, как у меня каменеет лицо.
— То есть за три года тебя так и не смогли вернуть на Землю? — неожиданно сиплым голосом протянула я.
— Ну, вот так прямо с ходу не смогли, а потом, когда появилась возможность, уже намеренно возвращать не стали. Я сам сказал: не надо. Оказалось, что здесь мне самое место. И я счастлив, и университету со мной выгодно.
Я непонимающе нахмурилась. Из обрывков диалогов местных жителей у меня сложилось впечатление, что Борис — это огромная проблема, множественные разрушения и чёрное пятно на репутации всей Земли. Я сказала об этом собеседнику, и он горделиво зафыркал.
— Нет, Вилка, — он покачал головой. — В первую очередь я не проблема, а главный финансист. Я их денежный гуру, их бухгалтер от бога, их Энди Дюфрейн из Шоушенка и Волк с Уолл-стрит… В этом мире много хорошего, но с деньгами тут обращаются спустя рукава. А я начал разбираться. Улучшать. В общем, теперь я отвечаю за казну университета. Веду все приходы-расходы. Помогаю им наращивать капитал. Разбираюсь с банками, землями и так далее. Даже стипендии учредил! И кредиты на обучение. Они на меня молятся, считай. Почему я и говорю, что здесь у меня появился смысл жизни — я ведь действительно делаю что-то важное. Не бумажки в офисе перебираю, не какую-то трансконтинентальную маету на партнёрских ужинах обсуждаю, а воочию вижу результат своих трудов.
Я подозрительно сощурилась:
— Но почему тогда местные стонут при слове «земляне»?
— Дело в том, что за труды мне платят возможностью обучаться магии. А получается у меня. бомбически, — развёл руками Борис. — Часто всё взрываю. Говорят, это из-за того, что я иномиря-нин. Якобы у землян не такая аура, как у местных, и поэтому заклинания получаются неправильно. Точнее, это у местных проблемы с аурой в последние пару тысяч лет. В этом мире, будь он хоть сто раз магический,
— С чего бы это? — я вскинула бровь.
— Не могут смириться с тем, как быстро и решительно я увожу их девушек, — ухмыльнулся Борис. — И, пожалуй, фамильяров тоже. — промурлыкал он и хищно ухмыльнулся.
А потом подмигнул:
— Тише, — и погасил зажигалку.
Мне прямо как-то резко поплохело. Мы же заперты в железном псевдобанковском хранилище, да?. А все вокруг заняты войной?.
«Бестолочь», — в который раз за день саму себя припечатала я. На сей раз совсем безнадёжно.
Голос Бориса превратился в шёпот, когда он наклонился ко мне и тихо сказал:
— Не сопротивляйся, и я сделаю так, что Артур потребует приступить к разрыву вашей связи уже сегодня. Не дожидаясь конца июня. Потому что экзамены экзаменами, а он слишком щепетилен для некоторых вещей. Ты будешь свободна. Хочешь?
ПРОВЕРКИ-ПРОВЕРОЧКИ
— … Всего-то и надо… Сама понимаешь, наверное, да?
Под конец голос Бориса расцветился всей палитрой хрипотцы, доступной половозрелым самцам.
Намёк был прозрачен до неприличия. Землянин еще и дополнил его жарким, чуть табачным дыханием с расстояния десяти сантиметров. Чтобы до меня уж наверняка дошло.
Какая мерзость.
«Естественно, не хочу», — содрогнулась я, явственно чувствуя свою беззащитность в этой дурацкой лазаретной ночнушке.
Я приготовилась дать Борису отпор всей силой двухлетнего изучения джиу-джитсу. Конечно, я не в восторге от своего положения «зверюшки» и пока не знаю, чем оно мне грозит, тем более отягчённое дракой с местным финансовым гением, но подобные способы. Нет. Просто нет.
Некоторые вещи — табу для меня. И если Артур щепетилен в этом смысле — что ж, это в плюс Артуру.
— Только посмей меня тронуть, Борис, — громко и жёстко сказала я. — И поверь, последствия тебе не понравятся.
Мой голос, в отличие от пальцев, намертво вцепившихся в подол ночной рубашки, не дрожал, а звучал очень даже убедительно. Это радует.
Темнота ответила задумчивым молчанием.
А потом мне внезапно прилетел тычок по плечу. Я уж решила — да начнется бой не на жизнь, а на честь — как вдруг поняла, что это был дружеский жест.
— Молодец, Вилка! — добродушно и даже торжественно заявил Борис Отченаш, стремительно отодвигаясь. — Тест пройден.
— Извини, что?..
— У меня аллергия на шлюх и жертв. Хотел сразу проверить: есть ли у нас с тобой шанс на дружбу.
— И ты вот ТАК обо мне подумал?!
— Ты тоже ТАК обо мне подумала! — хохотнув, парировал Борис.
Один — один.
Хотя в нормальном мире за такую «проверочку» я бы отправила в бан.
— А свет ты зачем погасил? — возмутилась я.