Умереть — непозволительная роскошь
Шрифт:
Казавшийся совершенно отрешенным Вахрушев вдруг ожил и поднял умные глаза на Баранова.
— Андрей Васильевич, — задумчиво произнес он, — пока мы не будем знать, что или кого искать, ничего у нас не выйдет!
— Согласен.
— Из всего этого следует, — продолжал капитан, — что все нити ведут к некоему компромату, о котором знают преступники.
— Несомненно.
— Если мы не знаем, что искать, — развивал свою мысль Вахрушев, — то необходимо сосредоточить усилия на поисках фотографа и небезызвестного
— Резонно.
— К тому же у меня в журналистских кругах есть одна знакомая женщина-фотограф, — сообщил Вахрушев, — которая не откажется помочь нам в этом щекотливом деле.
Собеседники насторожились.
— Кто такая?
— Вместе учились, — ответил капитан, — Катя Ершова из агентства Кириллова.
Лапиков хитро усмехнулся.
— Первая любовь?
— Единственная!
— Это редкость в наше время, — вздохнул Варанов. — Однако ты, Евгений, не слишком откровенничай со своей старой подругой.
Женька покраснел.
— Андрей Васильевич, — огрызнулся капитан, — я уже давно не мальчик.
— Знаю, — примирительно ответил седовласый мужчина. — потому и напоминаю! Но об этом хватит!
Давайте ваши предложения!
Полковник Варанов внимательно слушал молодых коллег. У них еще был зоркий глаз, и они могли видеть то, чего он мог и не заметить.
— Я думаю, — говорил Валерий Лапиков, — что времени у нас нет, а потому предлагаю разделиться: я займусь Барышниковым, а Женька — редакцией.
Предложение было резонным, и Варанов одобрительно кивнул головой.
— Согласен.
Вахрушева тоже устраивал такой расклад, и он поддержал предложение Лапикова.
— Это намного ускорит наши поиски.
Варанов вздохнул.
— Если они еще понадобятся, — с сомнением произнес Андрей Васильевич.
Ребята вопросительно посмотрели на старшего.
— Как это понимать?
Варанов серьезно посмотрел на офицеров ФСБ.
— Ищем не мы одни, — сокрушенно выдавил полковник, — а еще кто-то, и вполне вероятно, что не один. У них преимущество в два, а то и в три хода… Боюсь, как бы мы уже не опоздали с нашими поисками.
— Не тех, так других найдем, — обнадежил Вахрушев.
— Правильно, — согласился Валерий, — все равно потом придется вести расследование!
Полковник почесал затылок.
— Все верно, ребята, все верно, — приободрился Варанов, — что-то я раскис немного. — Значит, договорились: Валера занимается майором Барышниковым и Метелкиной, Женя ищет фотографа и «ведет» американца. А я займусь киллерами и местными операми, раскручивающими убийство в «Новом веке».
Ясно?
— Да.
— По всем вопросам обращаться непосредственно ко мне! — приказал Варанов. — О нашем задании знают только четверо: я, вы и помощник президента
— Нет.
Народу в забегаловке стало прибавляться и в основном рабочего люда, который заскочил в пельменную для распития «красненькой». Полковник предложил ребятам:
— Русский человек гуляет, не будем ему мешать.
Давайте о некоторых деталях нашей операции договорим в скверике.
Ребята быстро вышли следом за Барановым из начинающего пьяную оргию заведения.
Глава 14
Поезд «Москва — Брест» прибыл в столицу Беларуси в полночь. Ершова и Распопин не спешили: вещей было немного, да и стоянка в Минске была длительная — минут десять-пятнадцать.
На перроне москвичей встретил администратор танцевального коллектива «Русалки», светловолосый парень с овощной фамилией Огурец. Сам в недалеком прошлом артист балета, Валерий Николаевич Огурец после травмы ступни не смог бросить искусство и теперь переквалифицировался в чиновники на административную работу.
Огурец нервно расшагивал по перрону, зорко всматриваясь в вагон номер три, откуда должны были выйти гости из России. В его руках был огромный букет алых роз, предназначенный очаровательному фотокорреспонденту. Заметив в тамбуре Ершову, Валерий радостно замахал рукой.
— Катя! Ершова!
Гостья улыбнулась в ответ и вскинула в знак приветствия руку.
— Валера!
Поезд остановился, и Огурец, подхватив вещи очаровательной пассажирки, помог Ершовой сойти с подножки.
— Привет, золотце! — весело произнесла Екатерина.
Огурец немного смутился.
— Здравствуйте, Катя! — пробормотал администратор и вручил гостье букет роз. — Это вам!
Молодая женщина удивленно вскинула брови.
— Мне? — кокетливо спросила она. — Валерик, по какому это такому случаю?
Парень виновато закашлялся и, не находя ничего лучшего, ляпнул первое пришедшее на ум:
— В честь освобождения узников Бастилии!
— Спасибо и на том!
Катерина улыбнулась и чмокнула парня в щеку, отчего тот стал совсем пунцовым.
Ершову это развеселило, и она рассмеялась, обнажив ряд красивых белоснежных зубов.
— Все у вас, Валерий Николаевич, в Беларуси не так, — добродушно произнесла москвичка.
Валерий Огурец виновато захлопал длинными ресницами.
— Что не так?
— «Огурцы» и те краснеют! — прыснула от смеха Ершова.
Валера Огурец готов был сквозь землю провалиться от шутки прекрасной дамы, но он сдержался и понимающе закивал головой.
— Да чего там…
Славик Распопин недовольно сопел в стороне от приятелей, ожидая, когда, наконец, закончится это безобразие между мужчиной и женщиной.