Умереть в Италбаре
Шрифт:
Путь вниз по холму был легок, и он засвистел в такт шагам. Дорога через лес казалась событием, случившимся с кем-то другим годы назад. Менее чем через час он достиг подножья. И начал не спеша продвигаться к обитаемым местам. По мере приближения они становились все более обычными. Прежде чем он осознал это, он уже шагал по главной улице небольшого городка.
Он остановил первого встречного и стал расспрашивать о дороге к госпиталю. И при попытке применить второй основной язык планеты, ответ был получен прежде чем пожал
Когда дошел до восьмого здания, он вытащил узкий кристалл из коробки, которую нес с собой. Скормленный их медбанку, тот расскажет докторам все, что им необходимо знать о Хейделе ван Химаке.
Однако, войдя в пары, периодически покрывающие вестибюль, он обнаружил, что нет необходимости в немедленной идентификации. Секретарь, средних лет брюнетка в серебряном без рукавов халате, перепоясанном в талии, поднялась и подошла к нему. Она носила экзотический природный амулет на цепочке на шее.
– Мистер Х.! – произнесла она. – Мы так волновались! Докладывали…
Он поставил свой посох у вешалки.
– Маленькая девочка?…
– Люси еще держится, слава богам. Мы слышали, что вы летите сюда, а затем они потеряли радиосвязь, и…
– Я хотел бы видеть ее доктора.
Трое других находившихся в вестибюле – двое мужчин и одна женщина – уставились на него.
– Один момент.
Она возвратилась к своему столу, коснулась контроля за ним и проговорила в коммуникатор:
– Пожалуйста, пришлите кого-нибудь к первому пульту, проводить мистера Х. – И уже ему: – Не хотите пока присесть?
– Спасибо, я постою.
Затем она снова стала его рассматривать, взглядом голубых глаз, от которых существовали все причины, чтобы почувствовать неловкость.
– Что случилось? – задала она вопрос.
– Потеря мощности в некоторых системах, – проговорил он, осматриваясь, – я сделал вынужденную посадку и пошел пешком.
– Откуда?
– Всю дорогу.
– После такого перерыва и потери связи мы думали, что…
– Я предпринял определенные предосторожности, связанные с медициной, прежде чем вошел в город.
– Понимаю, – сказала она, – У нас стало легче на душе, оттого что вы сделали это. Я надеюсь, что…
– Я старался, – проговорил он, на мгновение увидев девять могил, которые помог заполнить.
Затем дверь за пультом отворилась. Пожилой человек, одетый в белое заметил его и подошел.
– Хеллман, – представился он, протянув руку. – Я лечу девочку Дорна.
– Вам понадобиться вот это, – проговорил Хейдель и отдал ему переливающийся кристалл.
Доктор был около пяти с половиной футов роста и очень розовый. То, что осталось от его шевелюры, клочками стояло на висках. Как и у всех докторов, которых он знал, Хейдель заметил, что его руки и ногти, казалось самые чистые вещи во всей комнате. Правая рука доктора с тонким резным кольцом стиснула его повыше локтя и повлекла
– Давайте найдем помещение, где мы смогли бы обсудить случай, – заговорил Хеллман.
– Я не врач, вы знаете.
– Я не знал. Но я полагаю, что это не препятствие, если вы Х.
– Я Х.. Я конечно не люблю широко оповещать об этом. Я..
– Понимаю, – кивнул Хеллман, ведя его по широкому коридору. – Мы конечно будем сотрудничать.
Он остановил другого мужчину в белом.
– Пропустите это через медбанк, – попросил его Хеллман, – и пришлите результаты в комнату семнадцать.
– Сюда, пожалуйста, – обратился он к Хейделю, – садитесь.
Они сели за большой стол для конференций и ван Химак пододвинул пепельницу, и вынул сыроватую сигару из жакета. Он загляделся в окно на зеленое небо. На пьедестале в углу, рядом с ним, припало к земле природное божество – тонко вырезанное из некоего желтоватого-белого материала – около восемнадцати дюймов в высоту.
– Ваши обстоятельства околдовали меня, – начал доктор. – Это описывалось столько раз, что я начал чувствовать, что знаю вас лично. Гуляющее антитело, живые запасы лекарств…
– Ну, – проговорил ван Химак, – Я полагаю, вы сможете использовать эти качества. Но это слишком упрощенно. При правильной подготовке я могу лечить многие лихорадки, если пациент не слишком запущен. С другой стороны мои собственные показатели не однонаправленного действия. Может точнее будет сказать, что я носитель хранилища лихорадок, которые я привожу в род баланса. Когда тот достигнут, я могу действовать как лекарство. И только тогда. В остальное время я очень опасен.
Д-р Хеллман выдернул темную струну из рукава и положил в пепельницу. Хейдель улыбнулся на это, желая знать, каким он выглядит в глазах доктора.
– Но, нет сведений как действует механизм?
– Никто, кажется, еще не определил, – проговорил Хейдель и зажег сигару. – Думается, я так устроен, чтобы находить лихорадку в любых условиях. Я контактирую с ними, потом некоторый вид естественного иммунитета уничтожает наиболее опасные проявления и я восстанавливаюсь. Впоследствии, при необходимых условиях, сыворотка из моей крови эффективна при тех же самых обстоятельствах у кого-нибудь еще.
– Что особенного в препаратах и условиях, о которых вы говорите?
– Я вхожу в кому, – начал Хейдель, – которую могу вызвать в себе. В течение этого времени мое тело делает что-то, что его очищает. И это отнимает где-то от полутора до нескольких дней. Я говорю… – Здесь он сделал паузу, быстро затянувшись сигарой. – Я говорю о том, что в течение всего этого времени мое тело выказывает страшные симптомы всех болезней, что я ношу. Я не знаю. У меня никогда не остается воспоминаний об этом. И стоит мне побыть в покое некоторое время, как я снова становлюсь заразным.