Умоляй меня
Шрифт:
— Шестеро ушли, остался еще один, — экономка отложила метлу в сторону и убрала за Гэвином.
Баллард устроился в кресле, вытянул ноги и проигнорировал неодобрительный взгляд Магды:
— Прогнала всех остальных, прежде чем они смогли поесть?
Она непримиримо фыркнула:
— Только вы двое не торопились садиться за стол. Остальные поели и занялись своими делами до того, как ты спустился по лестнице.
Он закатил глаза. Магда произнесла это так, как будто он не спеша спустился в полдень после утра, проведенного в постели. И так бы оно и было, если бы Луваен не выскочила из своих покоев ни свет ни заря, словно у нее
— Где эти очаровательные сестры?
— Цинния сейчас в будуаре, неизвестно для чего. Она пообещала, что спустится через час, чтобы помочь мне испечь пироги. Твоя строптивица должна встретиться с Эмброузом позже в большом зале, чтобы украсить его для Модрнихта.
Баллард выплюнул полный рот эля, который он только что выпил, обратно в свой кубок:
— Разумно ли это?
Магда, пожав плечами, прекратила подметать и, ухмыляясь, оперлась на метлу. — Наверное, нет, но интересно. Тогда у нас был бы настоящий Модрнихт — тот, когда следуют старым обычаям и приносят жертвы, потому что один обязательно убьет другого, прежде чем мы сядем за стол.
Несмотря на мрачное предсказание Магды, и ее склонность к кровопролитию, сравнимую со склонностью Луваен, никто не попытался убить кого-либо во время лихорадочных приготовлений к Модрнихту. Для Балларда этот день был таким же, как и любой другой в Кетах-Торе. Он в течение нескольких часов помогал Гэвину в кузнице, работая с мехами, чтобы поддерживать горн горячим, и нанося удары по металлу, пока в ушах не начал звучать звенящий хор молотков и продолжал звенеть после того, как они потушили огонь и взяли недавно выкованные звенья для ремонта моста. Затем они приступили к ремонту крыши складского здания, которая обвалилась под тяжестью скопившегося снега. Немощное солнце низко склонилось над горизонтом к тому времени, как они закончили и направились на кухню.
Когда наступил вечер, он спустился вниз, чтобы присоединиться к празднеству. Баллард тщательно оделся, облачился в бархатную котту [прим. Котта — европейская средневековая туникообразная верхняя одежда с узкими рукавами] цвета глаз Луваен и пояс для меча, украшенный декоративными завитками и инкрустированный через равные промежутки рубиновыми кабошонами. Даже на его ботинках не было запекшейся грязи, и они были отполированы до яркого блеска. «Какой наряд был потрачен впустую на него», — подумал он. Никакое количество дорогого бархата или полированных драгоценных камней не могло преодолеть его уродства, но он все равно поддался тщеславию в надежде, что Луваен сможет восхищаться им.
Главный стол, которым веками не пользовались, стоял в центре зала. Его огромные размеры когда-то вмещали за ужином до пятидесяти человек. Баллард вспомнил времена, когда он устраивал банкеты, пока кочевой двор короля Уолерана неделями жил в Кетах-Торе. Кормление стольких людей опустошило его кладовую, уменьшило его охотничьи угодья и нанесло значительный ущерб его казне. Он был верен своему королю, но Баллард праздновал, когда двор покинул его замок ради другой вотчины и другого дворянина, чтобы обнищать его.
Магда накрыла только на одном конце стола. Поверхность накрыли белой скатертью, украшенной вышитыми салфетками и зажженными свечами из пчелиного воска в серебряных подсвечниках. Серебряные тарелки мерцали в свете свечей и делили пространство с несколькими блюдами с едой и оловянными кувшинами, наполненными пряным вином и сладким молоком. Скамьи
Зал был увит зелеными гирляндами, развешанными по стенам. Украшенные лентами дубовые галлы и ягоды рябины уютно расположились на ветвях, и нос Балларда дернулся от прохладных ароматов вечнозеленых растений и сушеной артемизии. Зелень светилась мягким светом — трюк, без сомнения, использованный Эмброузом, — который добавлял теплой атмосферы залу.
Эмброуз присоединился к нему у огня, одетый в прекрасные одежды из коричневого и янтарного шелка. Он, протянув Балларду кубок вина, постучал по своему в безмолвном тосте и уставился на мезонин между лестницами.
— Я узнал, что сестры похитили Магду, связали ее по рукам и ногам, и прямо сейчас заставляют ее надеть шелковый корсаж и завязать ленты в волосах. Гэвин отправился туда, чтобы спасти ее.
Баллард недоверчиво фыркнул:
— Я бы скорее поверил, что солнце взошло в полночь или что у барана, которого ты кастрировал на прошлой неделе, выросла новая пара яиц, — он внимательно посмотрел на своего чародея. — Мне кажется, ты бы очень хотел увидеть свою женщину в бархате и лентах.
Небрежное пожатие плеч Эмброуза ни на мгновение не обмануло Балларда.
— Это бы отличалось от обычного фартука и шерстяного платья. Я не думаю, что Магда сможет уложить волосы… — он замолчал, и Баллард проследил за его взглядом на второй этаж.
Женщины из его семьи столпились на верхней площадке лестницы, смеясь и махая двум мужчинам, которые наблюдали за ними из холла. Гэвин появился позади них, как богато одетый гусак, окруженный такой же стаей гусынь с яркими перьями. Он склонился над рукой Циннии и повел ее вниз по лестнице. Цинния была одета в платье темно-зеленого цвета, которое облегало ее изгибы и переходило в элегантный шлейф, который колыхался позади нее, когда она спускалась по лестнице под руку с Гэвином. Ее светлые волосы мерцали в колдовском освещении Эмброуза, и, как всегда, Балларду пришлось отвести взгляд от такой возвышенной красоты.
Он обратил свое внимание на Магду, Джоан и Кларимонду. Рядом с Циннией все трое поблекли, но он одобрительно кивнул, глядя на их платья синего, желтого и цвета ржавчины, на их волосы, заплетенные в замысловатые косы или покрытые паутинкой вуалей. Баллард взглянул на Эмброуза, который с волнением уставился на покрасневшую Магду. Он протянул руку и прикрыл рот колдуну:
— Хорошо, что сейчас не сезон мошки, Эмброуз.
Баллард перевел взгляд на группу и остановился на Луваен. Он резко вдохнул, так же ошеломленный ее видом, как и Циннией, только не отвел взгляда. Одетая в платье цвета свежей крови, она приподняла подол, чтобы освободить ноги, и нахмурилась. Ткань ниспадала извилистыми складками по ее телу, намекая на длинную линию ног и придавая ее бледной коже перламутровый блеск. Она завила волосы и откинула их со лба, подчеркнув изгиб бровей и высокий изгиб скул. Она повернулась, чтобы откинуть шлейф в сторону, и Баллард застонал сквозь стиснутые зубы, при виде ее элегантной спины, обнаженной чуть ниже лопаток и частично скрытой длинными локонами.