Умри со мной
Шрифт:
— Значит, Кеннеди настаивает, чтобы ты бросил заниматься расследованием смерти Мэрион Спир.
Тарталья кивнул:
— По мнению нашего эксперта, Спир не совпадает с портретами жертв. Но мне по фигу, что он там лепечет. Лично я считаю, расследование продолжать стоит.
— Что заставляет тебя так думать?
— Вот это и это, — ткнул он кулаком себе в сердце и живот. — Кое-что, о чем бесхребетный идиот вроде Кеннеди и понятия не имеет.
Сэм поразил накал эмоций в его темных глазах. Никогда прежде она не видела его таким и не совсем понимала,
— Ты раскопал что-то еще?
— Я наконец-то связался с матерью Мэрион. Она по-прежнему живет в Лестере, откуда Мэрион родом. Мать сообщила мне кое-какие сведения о жизни Мэрион, правда, почти все они были мне известны из досье. Очевидно, Мэрион, приехав в Лондон, работала агентом по недвижимости сначала в Актоне, а затем в Илинге. В день, когда она погибла, она водила клиента осматривать квартиру. После чего ее больше никто не видел. Находилась квартира совсем близко от парковки, с крыши которой она упала.
— Выяснили, кто это?
— Да, — покачал головой Тарталья, — его в свое время разыскали и вычеркнули из списка подозреваемых. Но мне все-таки хотелось бы потолковать с ним самому, а заодно и со служащими из риелторского агентства. Мне показалось, когда я читал досье, что расследование дела провели весьма поверхностно. По словам матери Мэрион, знакомых у ее дочки в Лондоне было немного и она чувствовала себя одинокой. Накануне гибели Мэрион даже подумывала о возвращении в Лестер.
— Ты действительно уверен, что ею стоит заниматься?
— Да, — кивнул Тарталья. — Мы блуждаем в потемках. Все записи в компьютере Элли Бест стерты, с другими смертями девочку связывает только кольцо. Сегодня прислали копии электронных писем из компьютера Лауры Бенедетти, но и они ничего не добавили. Пребольшой сюрприз — они почти идентичны мейлам в компьютере Джеммы, хотя в этих убийца подписывается Шон, а не Том. И опять — никакого ключа. Как же он все-таки вышел на Элли? И кто он есть на самом деле? Так что у нас — «нада», то есть ноль!
— Может, сработает трюк с «Кримобзором»…
— Сама знаешь, откликов обычно лавина, — пожал он плечами. — Но в запутанных делах они редко когда бьют в точку. Взять все то же дело Бартона. После обращения Трэвора с экрана поступила масса звонков, и мы ухлопали уйму времени, просеивая их. В результате ни один не помог.
Донован потихоньку впадала в уныние.
— Я все равно не понимаю, отчего ты так упорно настаиваешь, что следует углубляться в дело Спир?
Тарталья, щедро отхлебнув из бокала, поставил его на столик и досадливым жестом скрестил на груди руки:
— Все просто. Лаура Бенедетти вовсе не обязательно была первой жертвой Тома.
— Но девочка стала первой, кто вписался в известную нам схему.
— Том ведь не выпрыгнул из пустоты законченным психопатом.
— Но мы просмотрели отчеты коронеров…
— …не зная при этом, что именно искать. Опять как в случае Майкла Бартона. Начинал он как мелкий воришка и только потом превратился в насильника и убийцу.
— Ты хочешь сказать, женщину Бартон убил случайно?
— Лично я сильно сомневаюсь, что он в тот вечер вышел на дело, имея в голове сложившийся план убийства. Он действительно избивал своих жертв, жителей тех домов, что он грабил, с каждым разом все более жестоко. Но душить Джейн Уитерс, думаю, все-таки не намеревался. Женщина никак не желала уступать ему. В отличие от других, она все кричала и кричала и яростно отбивалась. А Бартону во что бы то ни стало требовалось подчинить ее себе, заставить умолкнуть, иначе его могли схватить. Он потерял голову, его занесло, и то, что задумывалось как изнасилование, обернулось убийством.
— Но, насколько я помню, он убил еще четырех женщин. К такому количеству жертв не применима категория «случайность».
— Что творилось в его мозгу, осталось нам неизвестным. Этот ублюдок не пожелал говорить. Возможно, когда он душил бедняжку Джейн, то вдруг обнаружил, что убийство совсем по-новому возбуждает его. Много чего он сотворил с ней уже после ее смерти. Возможно, в тот момент он даже не сознавал, жива женщина или мертва.
Донован помолчала, допивая вино, и спросила:
— А почему ты так настроен против доктора Кеннеди? Очень даже согласна, он — настоящий козел, да ведь таких вокруг тьма, а ошибки мы все делаем. К тому же у него и удачи случались.
— Не спорю, — покачал головой Тарталья. — Но понимаешь, Патрику Кеннеди дело Бартона представлялось всего лишь логической задачей. Он начисто забывал, что преступления бьют по реальным женщинам, из плоти и крови. Что у них есть семьи, мужья, дети… — Голос у него сорвался, и только паузы он сумел продолжить: — Для Кеннеди все это было игрой. Он наотрез отказывался допускать, что и он может ошибаться, и это стоило нам немало впустую потраченного времени. А при расследовании, тебе ли не знать, драгоценна каждая минута. И двух последних жертв, по моему мнению, могло бы и не быть. Они расплатились жизнью за самонадеянность доктора Кеннеди, — горько заключил он.
— Но тебе ведь необязательно было его слушать!
— Нет. Но попробуй отфильтруй зряшный шум, особенно когда производит его так называемый эксперт. Тут, пожалуй, усомнишься и в своих инстинктах. А вдруг бы мы ошиблись? Трудненько было бы объяснить начальству, почему мы не прислушались к мнению эксперта.
— Да, задним числом все видится ясно и просто.
— А то! Но мы с Трэвором все равно себя виним. Не обращай мы столько внимания на мнения Кеннеди, уверен, Бартона мы схватили бы гораздо быстрее. Вот почему на этот раз я твердо намерен полагаться на собственное чутье. Будь Трэвор с нами, он точно поддержал бы меня.