Унесённые ведром
Шрифт:
— Лекарство принеси из машины, — велела Регина. — И пни там кого-нибудь по пути, пусть закуску по-быстрому соорудят.
Чибис бесшумно исчез и через пару минут появился с бутылочкой какого-то сиропа. Сироп был немедленно накапан в чайную ложку и влит в рот пытающемуся отдышаться Трофиму. Кашлять он уже, правда, перестал, но глаза у него были, как у выброшенной на берег рыбы — выпученные и бессмысленные.
— Извините, — сдавленно произнёс он через некоторое время. — Что-то, видимо, в горло попало.
— Бывает, — беззаботно махнул рукой
По глазам Захара Игнатьевича было видно, как ему неприятно, что Сивцов тогда выжил. В этот момент в комнате появился Кислый, который, отдуваясь, тащил поднос с «закуской». Содержимое подноса являлось точной копией содержимого вазы, стоявшей на столике — те же яблоки, бананы, виноград. Когда Кислый столкнулся с яростным взглядом Трофима, он слегка запнулся, затем попытался поставить поднос на пол и незамедлительно скрыться. Но тихий хозяйский рык «Стоять!» мгновенно сковал все его члены.
— Ты что нам притащил? — угрожающе спросил Захар Игнатьевич. — Тебя что просили принести?
— За… Закуску, — ответил несчастный «официант».
— Правильно, — подтвердил Трофим. — А ты принёс какую-то траву. Ты хочешь, чтоб я этим гостей угощал?!
Кислый затравленно покосился на вальяжно развалившегося в кресле Сивцова и обречённо помотал головой.
— А почему ты не проводил человека, когда я просил тебя позвать его? — продолжал наседать Захар Игнатьевич. — Чего-то, я смотрю, разбаловались вы тут у меня. Над вами что, с палкой постоянно стоять надо? Ну, чего вылупился? Мигом организуй приличную закуску!
Кислого как ветром сдуло.
— Что за народ, — пробормотал Трофим, вытирая лоб платком. — Ничего без крика не понимают.
— Воспитываете вы их плохо, — посочувствовал хозяину Фёдор. — Вот они и не слушаются вас совсем.
— Может, присоветуешь чего? — с плохо скрытым сарказмом попросил Захар Игнатьевич. — А то что-то я не очень в воспитании силён.
— Почитайте труды Макаренко, — с видом знатока посоветовал Сивцов. — Или расстреляйте кого-нибудь для острастки. Сразу как шёлковые станут.
От столь радикально противоположных педагогических методов Трофима едва не скрутил новый приступ кашля.
— А ты, Федя, я гляжу, шутить любишь? — вымученно улыбнулся он. — И как? Помогает чувство юмора в работе?
— Не без этого, — признался Сивцов. — Намаешься за день с какой-нибудь аксонометрией, а потом вспомнишь вдруг историю весёлую, и сразу легче становится. Мне особенно анекдоты с чёрным юмором нравятся.
— Ну, это естественно, — протянул Захар Игнатьевич, украдкой поглядывая на Регину, так как абсолютно не понял смысла слова «аксонометрия». — Работа, как говорится, накладывает отпечаток. Может, расскажешь какой-нибудь анекдотец, порадуешь старика?
— Да они у меня как-то сразу все из головы выскакивают, —
«Так, — моментально закрутились шестерёнки в голове Захара Игнатьевича. — Знает Ефима. Ефим сейчас на зоне, значит он поддерживает с ним связь. Зачем он предложил мне спросить у него самого? Пугает, что ли? Надо бы быть с ним поаккуратнее».
— Как Ефим поживает? — осторожно поинтересовался хозяин. — Давно его последний раз видел?
— А вы тоже Ефима знаете? — поразился Сивцов. — Откуда?
— Земля круглая, — развёл руками Трофим.
— Когда же мы с ним виделись? — стал вспоминать Фёдор. — Ну да, так и есть: дней десять назад мы к нему на дачу всей семьёй ездили.
«Всё верно, — подумал Трофим. — На зоне его навещали, вместе с братвой».
В этот момент появился Кислый с более существенными закусками. Пока он сервировал стол, Захар Игнатьевич внимательно рассматривал физиономию своего подчинённого.
— Да, — наконец протянул он, налюбовавшись. — Рожа у тебя просто замечательная. Федя вот предлагает расстрелять некоторых из вас для острастки, чтобы серьёзнее к своим обязанностям относились. Как тебе эта инициатива, а? Нравится?
Кислый истово замотал головой, с нескрываемым ужасом косясь на спокойного Сивцова.
— То-то! — наставительно поднял указательный палец Захар Игнатьевич. — Будете себя плохо вести, так и знай — возьму этот способ на вооружение! Иди.
Обладатель синяка во всё лицо снова исчез. Сивцов в это время уже с удовольствием поглощал только что принесённые деликатесы.
— А у вас хороший аппетит, Фёдор, — сказала Регина, с удовольствием наблюдая, как быстро уменьшается количество салата из креветок и зелени. — Наверное, вы тратите очень много энергии на работе?
— М-м! — согласно промычал Сивцов, отпивая апельсиновый сок из стакана.
В пять минут с салатом было покончено. Выпив ещё два стакана сока подряд, Фёдор вытер салфеткой губы и тяжело поднялся из-за стола.
— Ну спасибо, — сыто отдуваясь, произнёс он, обращаясь к Регине. — Уважили вы меня, ничего не скажешь. Хорошо тут у вас, конечно, но я, пожалуй, пойду к себе. Не смею, так сказать, злоупотреблять вашим гостеприимством!
Он ещё раз поцеловал ручку даме, расшаркался перед изумлённым хозяином дома и вальяжной походкой покинул помещение.
— Слушай, разве я его отпускал? — в крайнем изумлении спросил Трофим у Регины через полминуты после того, как за их гостем закрылась дверь. — Мне это кажется, или он в самом деле пожрал, попил и ушёл?
— Да, — отстранённо сказала его подруга. — Но не просто ушёл, а предварительно попрощался, как и полагается хорошо воспитанным людям. Разве ты не заметил?
— Но я его не отпускал! — в голосе Захара Игнатьевича слышалась даже не злость, а только бесконечное, какое-то космическое удивление. — Не от-пус-кал!