Уникальный элемент
Шрифт:
— Это серебро, — сквозь зубы, но проявляя чудеса терпения, ответствовала девушка.
— Знаем мы это серебро! Еще на зуб вели попробовать! Ишь, развелось бродяг, как только в город таких пускают… Щас стражу кликну, пусть разберутся, что за мошенники!
— Тише, Нуна, — вмешалась более наблюдательная соседка булочницы, продававшая сласти. — Почему сразу бродяги? Небось господа из провинции, видишь, гиппы какие…
Торговка ощерилась было, но наткнувшись на взгляд приближающегося на шум Брюса и оценив хищно
— Ну откуда ж сразу поймешь… Вы уж простите, господа.
Брюс увел тянувшихся к кукурузным початкам гиппогрифов. Элия надменно фыркнула, отворачиваясь и отходя от прилавка. Ее мимолетно и скучно обругал проскакавший мимо всадник. Инициативу тут же подхватил купец в отороченной мехом куртке. По лицу купца ручьями тек пот, но вместо того чтобы избавиться от жаркой одежды, он предпочитал срывать раздражение на прохожих.
— И чего прутся в приличный город из своих болот? — булочница все никак не могла успокоиться, шипя вслед хоть и тихо, но отчетливо. — Жабы рогатые…
Все еще непривыкшая к подобному Элия растерялась, покраснела и набрала в легкие воздуха, готовясь разразиться обычным «да как вы смеете…». Она неизлечима, подумал Брюс, перехватывая управление ситуацией. И мысленно добавил: к счастью.
— Поторопись, Брюс, а то я задохнусь, — выдавила Элия через силу. И царственно проигнорировала брезгливую гримаску проходившей мимо нарядной девицы.
Ну хоть воды удалось купить в запечатанных бутылках. И Брюс, наскоро обломав сургуч, торопясь, глотнул. Вроде чистая…
— Я себе в череп заказал каменья вставить, — внятно похвастали от соседнего прилавка. — Видишь? Бриллиант! Теперь могу всем говорить, что у меня каждая мысль в мозгах — с драгоценной искрой!
Брюс поперхнулся. Элия заботливо постучала его по загривку, пряча улыбку.
В этот момент над ухом свистнуло — знакомо, почти беззвучно, но в памяти всколыхнулись сразу все неприятные эпизоды их путешествия. Он еле подавил инстинктивный порыв броситься наземь.
Обернулся, успел заметить металлический взблеск небольшого шарика, пролетевшего мимо. А затем увидел и стрелка — мальчишку лет двенадцати в бархатных штанах. Вооружившись рогаткой, пацан расстреливал старинную мозаику на стене дома. Отлетающие шарики разносились как попало.
Бац! — у мага, изображенного на мозаике, брызнул голубым крошевом глаз. Бац! — осыпались фрагменты лат. Раскинувший когтистые руки черный то ли некромант, то ли оборотень уже лишился головы. За спинами предводителей невнятные соратники и вовсе стали неразличимыми, разбитые вдребезги.
Пацан, скучая, перезарядил рогатку, убойной силе которой позавидовали бы и изображенный маг, и его враг, навечно застывшие в незавершенном поединке.
Прохожие безучастно текли мимо. Ну, кроме тех, в кого
— А ты знаешь, кто это? — зловеще понизив голос, Брюс пригнулся к самому уху увлекшегося стрелка.
Тот вздрогнул, обернувшись. Резинка щелкнула вхолостую.
— А? — Глаза у пацана были, как у мага на мозаике — голубые и стеклянно-невыразительные.
— Это же маг Грюн Пескоед! — гримасничая, в притворном ужасе объяснил Брюс. — Он на все свои изображения заклятие наложил. Коли осквернишь его — до конца дней вся твоя еда на вкус песком станет…
— Ты ведь любишь мороженое? — рявкнула подкравшаяся Элия в другое ухо пацана.
Пацан подскочил.
— Стекла бить безопаснее, — посоветовал Брюс вслед бархатному заду и мелькающим пяткам.
— Это, кстати, никакой не Пескоед, — прищурившись, Элия изучала уцелевшее изображение. — Это Лиино Лет, защитник Земель.
Повезло защитнику с благодарностью потомков защищенных.
— Мы не сможем продолжать путь, если не купим провизии, — напомнил Брюс сумрачно, устраиваясь для передышки на ступенях какого-то дома. — И магическая подорожная нас не спасет.
— При таких ценах мы здесь ничего не купим. Но я слышала, что земляные маги умели из камня хлеб делать.
— Я могу попробовать, — с сомнением пообещал Брюс. — Только этот хлеб первой откусишь ты. То, что меня объявили земляным магом, отнюдь не добавило мне мастерства.
— Ну, ты мог бы превратить что-нибудь безопасное…
— Например? Хотя… — он протянул руку. — А позволь-ка ту серебряную подковку…
Значит, говорите, земляной маг? По слухам, им не было равных в обращении с металлами. Самое время попробовать.
Брюс сжал в разом вспотевшей ладони холодную и тяжелую подковку. Прикрыл глаза, отстраняясь от духоты, жары и разноголосицы. Сбитый краешек подковки царапал кожу…
— Брюс?
— Не мешай.
В кои-то веки она не возмутилась бесцеремонностью приказа, а сразу затихла уважительно. Даже не открывая глаз, Брюс чувствовал, как она смотрит на него завороженно, затаив дыхание.
Подковка нагревалась в кулаке. Из прохладной делаясь теплой, затем горячей. Острый чистый привкус серебра отдавал тухлинкой примеси. Подкову изготовили из сплава.
Рука задрожала. Брюс стискивал брусок расплющенного металла все сильнее и сильнее, ощущая, как твердый металл поддается, размягчается, тает… вот-вот прольется сквозь пальцы.
И представив себя в своей кузне, Брюс мысленно приготовил форму для отливки металла, взял ее во вторую руку. Наклонил кулак, позволяя тонкой переливчатой струйке заполнить форму самого отверстия. Потом еще раз и еще.
— Брюс? — голос Элии стал встревоженным.
Он открыл глаза. Зажмурился, пережидая резь.