Уникальный элемент
Шрифт:
Впрочем, возвращение девицы со скворчащей металлической сковородкой принесло одно лишь разочарование.
— Я же сказала — «из курицы»! — возмущенная Элия поддела на сковородке нечто малоопознаваемое, но определенно не птичье, в ворохе овощей и приправ.
Аппетит у Брюса пропал окончательно. Однако его спутницу подобным не проймешь.
— Это разве куриная нога?! — возглас металлическим эхом отзвенел по углам, случайно угодив прямиком в паузу в разговорах. Струхнувший заяц на переднике служанки съежился, и девица
Один из богачей обернулся, ухмыляясь. Губы у него были золотыми. В прямом смысле. Недобрая улыбка казалась жирно нарисованной между пухлыми щеками.
— Ха! — Золотые губы шевельнулись. Каждое сказанное слово отдавалось легким лязгом. — А девочка хороша. Для ценителя освежеванных туш. Пыталась омолодиться, содрав с себя кожу, красотка?..
Конец реплики потонул в хохоте второго юнца. Но сказанного было достаточно. Даже торговец, оторвавшись от своих счетов, мельком поморщился и пересел так, чтобы быть к болтунам спиной. Брюс вдруг заметил, что удлиненные уши его шапки подбиты плотным мехом. Не по-летнему. И мех колышется от роившихся возле обоих ушей песнопевцев.
Брюс быстро накрыл лежащие на столе ладони Элии рукой. Пальцы девушки были холодными. Она подняла на Брюса суженные глаза. На мгновение померещилось, что они тоже стали золотыми, но это всего лишь отразились проснувшиеся в камине жар-птахи.
— Что? — сухо осведомилась она.
— Ничего, — Брюс убрал руки. Нос Элии знакомо покраснел, но в целом выглядела она спокойно и отвечать обидчику явно не намеревалась.
— Плевать я на них хотела, — Элия зло сощурилась. — Есть дела поважнее.
Брюс хотел было не поверить своим ушам, но передумал. Уж больно лицо у девушки переменилось. И жесткость, появившаяся в чертах, тревожила.
Не дождавшись реакции, «золотые» юнцы утратили к их столу интерес. Юнцов пока еще занимала первая игрушка.
— …о да, — не скрывая смешков, говорил Золотогубый, — в этом можешь не сомневаться. Ты непременно найдешь работу. В городе просто прорва работы для таких!
— Я думаю, что именно тебя там и не хватает… — вторил другой.
Говорят, что каждое слово жителя Золотого города — золотое. Такое же холодное, скользкое и обманчиво блестящее.
Маг пренебрежительно поджал губы, безразлично глядя в окно. Он сильно походил на усталого пса, которого пьяный хозяин затаскал по трактирам.
— Ты мог бы стать таким, как он, — Элия проследила его взгляд. — У вас много общего. Пасете безмозглых тварей.
— А ты еще упрекала меня в тяге к карьере животновода, — Брюс хмыкнул, наблюдая, как троица наперегонки поглощает содержимое кружек. Почему-то пиво в кружке деревенского простака все не кончалось. — Вывараны гораздо приятнее.
— …Сдавайся!! Проиграл! А говорил, пить умеешь!..
Горожане покатывались со смеху. Деревенщина изумленно лил пивную пенную
Маг не сводил с простака тоскливого взгляда. Пальцы, сплетенные в замок, лежали на колене, только указательный слегка шевелился, выписывая круг. Вот и он замер, и хмельная струя из кружки разом иссякла.
Простак опасливо заглянул в коварную емкость.
Бурая лужа в желтоватых разводах пены потекла под столы, пропитала забытый рюкзак. Посетители задирали ноги, спасая обувь. Примчавшийся из кухни ошарашенный трактирщик выпучил глаза и схватился за побагровевшие щеки, но не осмелился ничего сказать. Две служанки, не жалея накрахмаленных передников, кинулись сгребать пивное море тряпками.
— Ты думаешь, он выполнит свое обещание? — Элия ковырялась в тарелке, не обращая внимания на переполох.
О ком она говорит, было несложно догадаться.
— Не знаю. — Пивной прилив добрался до их стола. В темной жидкости отразились бледные физиономии Брюса, Элии и янтарные искры прыгающих в камне жар-птах. Одуряюще пахло хмелем и солодом.
Одна из теней в коричневом море не в такт шевельнулась. Дьенка едва можно было различить. То ли и впрямь тень, то ли обман зрения. Но кажется, «обман зрения» активно мотал головой. Магу он явно не верил.
— Думаешь, у нас есть выбор?
— Уносите отсюда ноги, пока целы, — вдруг посоветовал проходивший мимо лекарь. Он, видно, решил, что реплика предназначалась ему. — Золотая молодежь изволит шалить! — Лекарь подобрал полы плаща и зашагал к дверям. Его худосочный ученик, на ходу дожевывая кроличью ногу, семенил следом.
— Плати, коли проиграл!
Простак, покопавшись за пазухой, вытащил матерчатый кошель, подвешенный на веревочку, и, со вздохом, добыл оттуда серебряк. Неловко обронил на стол. Один из горожан ловко подхватил кругляш и тут же бросил его одной из служанок. Проигравший простак проводил монетку унылым взглядом.
— Да не расстраивайся ты! Будешь в городе, мешок таких загребешь. Или даже золотых. Хочешь золотых?
Бедолага торопливо кивнул.
— Ну, золото в городе только для настоящих горожан. Раз хочешь стать настоящим горожанином, тогда тебе надо пройти посвящение. Согласен?
Брюсу показалось, что и без того лязгающий голос Золотогубого стал еще жестче. Не только к звукам, но и в смысл сказанного добавилось нечто особенное.
— Посвящение? Я…
— Настоящие горожане пьют только золото! Разве ты этого не достоин?
— Золото? Но…
— Эй, трактирщик! Золотой напиток мне и моему другу! — Увесистый, расшитый кошель тяжело перелетел из рук Золотогубого в подставленные ладони трактирщика.
Тот крякнул, переменился в лице, но, ничуть не удивившись, сжал кошель в ладонях и торопливо направился к очагу.