Уникум
Шрифт:
– Это какие трофеи?
– спросил тот же парнишка.
Я показал наручные часы и вывалив из вещмешка содержимое показывал котелок, фляжку, складной нож, бинокль, бритвенный набор. В общем, мелочёвку.
– Вот за это и был приговор. Моё сгорело в танке, а я вернул за счёт немцев, вот и решили наказать для вида.
– И правильно, - с решительным видом добавил один из парней. Таких ещё называют активными комсомольцами.
– За дело наказали.
– А что тут наказывать, вещи нужные, - возмутился другой и вагон распался на два лагеря, одни были согласны с приговором суда, типичные шестёрки и приспособленцы, другие против, эти уже с характером и своё мнение было. Так до вечера и спорили. И да, я больше не играл, как не просили, так и сказал,
И вот сутки прошли, уже утро заканчивалось, время часов десять, когда эшелон начал сбрасывать ход. Или прибыли, или снова пополнение запаса угля и воды. Оказалось, всё же прибыли, стоявшие в дверях парни, они курили там, сообщили что нас загоняют на запасной путь, а это значит всё, финиш. Да и дымы на станции, воронки, похоже тут не так и давно бомбили. Возможно этим же утром. Как поезд встал, то сразу последовали команды покинуть вагоны. Старший в нашем, сержант запаса, отдавал приказы, изредка поглядывая на меня. Я тут единственный опытный, да ещё фронтовик. Особо мы не общались, да и я больше спал, поражая попутчиков тем что мог уснуть в любой позе и при любом шуме, ничего, получат такой же опыт, тоже научатся. Выстроив колону в шесть сотен голов, нас направили прочь от станции. Шли недолго, километров пять. Да и то несколько человек в кровь ноги разбить умудрились. Тут в лесочке стояла какая-то часть и склады имелись. Видимо тут и будут формировать подразделения и направлять их по частям для пополнения, так и оказалось, нас раздели, забрав одежду, загнали в воду, кого-то к парикмахеру, мне не нужно было, и стали выдавать обмундирование. Судя по латкам, форма с раненых, или с тех что в госпиталь убыли, или с тех что умерли. Это понял не я один, многие ворчали. Исподнее тёплое вот дали, да ещё царапалось и кололось. Ничего, одел, сверху форму. Кладовщик не ошибся, глаз – алмаз, всё по размеру. Пришивать петлицы не нужно, они были, с общевойсковыми эмблемами. Ремень выдали. После оттого я встал в очередь в одну из палаток. Там опрос шёл, после чего направляли в часть. Сидор всё также за спиной, аккордеон на боку. Пока нормально. А сапоги вот мои, с которыми я с курсов выпустился и у Светы хранил. Тут выдавали ботинки с обмотками, от которых я отказался. Больше пока ничего не выдавали, включая оружие. Подождём.
Вот и моя очередь.
– Имя, отчество, - сходу велел капитан, что что-то записывал. Тот потный, разморило его на этой жаре, но застёгнут на все пуговицы. Явно уставник.
– Красноармеец Ростислав Бард.
– Служил?
– Да.
– Воевал?
– Да. Пятая армия генерала Потапова.
– А к призывникам как попал?
– наконец поднял тот голову.
– Меня не спрашивали, товарищ капитан. После госпиталя направили.
– Значит боевой опыт имеешь. Какой ВУС?
– Наводчик. Шофёр. Удостоверения шофёрского нет.
Тут это так, я всё документы оставил в тайнике, даже комсомольский билет, так что ничего при мне нет, только запись у старшего что я числюсь в его группе.
– В противотанковый дивизион направляю, наводчиком, Шестьдесят Первой стрелковой дивизии. Да, входит она в наш Шестьдесят Третий стрелковый корпус. Держи направление, в дивизию прибудешь с сформированной маршевой колонной. Формирование к вечеру будет закончено, как раз успеем присягу принять. Свободен.
– Есть, - козырнул я, кинув руку к пилотке.
Глава 13. Смоленское сражение. Первая командировка.
Я уже в курсе что оружие выдают по месту службы, а идти безоружным несколько километров, возможно даже несколько десятков, мне как-то не по душе. Вот я и направился к полуземлянкам где разместился местный старшина. Оружие у него припрятано в запасе точно, все старшины такие, главное договорится. Для этого у меня при себе золотой портсигар и зажигалка. Я пока в госпитале лежал, получив разрешение на прогулки по городу, незаметно посетил
– Заходите, - расслышал я окрик изнутри.
– Здравия желаю, товарищ старшина, - проходя внутрь, и оглядываясь, сказал я.
Полки с вещами, стеллаж, но старшина сидел за срубленным столом, лавки с двух сторон, вот я и устроился с разрешения того напротив в хозяина помещения.
– Старорежимные словечки, - хмыкнул тот.
– Чего надо?
– Нравятся мне деловые люди. Сразу в лоб, ближе к делу. А вот то что пойдём безоружными до дивизии, с возможностью наткнуться на немцев, мне не нравится, наверняка у вас в запасе есть что из оружия. Хотел бы получить.
– Получить?
– хмыкнул тот весело.
– Или обменять, - согласился я, положив на столешницу зажигалку.
– Воевал?
– С первых дней. Пятая армия Потапова. Из госпиталя.
Тот скосил глаза на край стола, где лежала газета, посмотрев туда же, там моё фото, где я обожжённого танкиста к танку несу, меня тогда и ранило, и статья обо мне, я нехотя кивнул.
– Да это я.
– Убери, - велел тот, а когда я забрал зажигалку, спросил.
– Что хочешь?
– «СВТ» в обвесе.
– С ножом и обоймами?
– Да.
– Есть такая винтовка.
Тот ушел за стеллаж, было слышно возню, грохот сдвигаемых ящиков и громкое сопение. Вскоре тот вернулся.
– Держи ремень, хороший, а не эта тонкая полоска что у тебя. Подсумки, пехотная лопатка, каска, винтовка, запасные обоймы, и сто патронов. Патронов мало, поэтому и даю немного. Ну и три гранаты, две оборонительные и противотанковая. Она у меня давно, всё к делу пристроить не мог.
– Вот за это отдельное спасибо.
– Фляжку нужно? У меня только стеклянные.
– Своя трофейная есть.
– Тогда ладно.
Мы сидели за столом, чай попили, я стал разбираться с подарками, это именно подарки от старшины со всем уважением, винтовка отлично вычищена, я её в сторону поставил. Взял ремень, действительно вещь. На него трофейную фляжку, потом пехотную лопатку в чехле, штык-нож, гранатный подсумок и четыре чехла для магазинов к винтовке. Пока занимался сборкой, описывал как воевал с началом войны. Отстегнув ремень, застегнул новый на талии, согнав складки гимнастёрки назад.
– Вот, теперь на человека похож, - довольно усмехнулся старшина.
Каску я отложил к винтовке, так и продолжили общаться. Ну и описал тот суд, как меня в простые красноармейцы перевели.
– Влиятельный у тебя враг я смотрю.
– Я тоже это понял.
Тут снаружи крики раздались, оказалось ужин наступил. Мы со старшиной сходили к полевой кухне, у него кстати такой же трофейный котелок, как и меня, и вернувшись к нему в землянку, спокойно без спешки поели. К слову, на мой котелок те из комсомольцев что меня мародёром считали, смотрели с жадностью и завистью. На полустанках приносили в термосах пищу, в основном каша была, но один раз суп выдали, так что я со своим котелком проблем не знал, а тем хоть в руки накладывай, посуды-то нет. Тут не продумано, это так. А потом был сбор маршевой роты. Прихватив винтовку, две гранаты уже в подсумок убрал, каску на голову, ремень винтовки на правое плечо, магазины я уже снарядил, так что взвести затвор и можно стрелять, итак встав в строй, со старшиной я уже попрощался, хороший человек, стал пережидать пока перекличка пройдёт. Командир, лейтенант, что прибыл за пополнением, удивлённо глянул на меня, я один вооружен был, и отдал приказ начать движение. Рота направилась куда-то в сторону где темнел горизонт. Меня как вооруженного в дозор определили с тремя бойцами. Причём не старшим. Да пофиг.