Unknown
Шрифт:
мость и незаменимость не столько самого учебного заведения, сколько его ректора.
Ректор тоже был непрост. В свои шестьдесят он прекрасно
плавал, бегал на лыжах и ещё вполне активно волочился за секре-
таршей, которая была выше него на целую голову.
Режим работы у ректора был весьма напряженным. Приезжая
в институт на служебной машине, он сразу же включался в трудо-
вой ритм. За два часа он просматривал входящую корреспонден-
цию, принимал
канцелярией, ВОХРом, столовой, библиотекой …
Далее шла напряженная работа по штудированию специаль-
ной, учебной и научной литературы. Сидя в одной рубашке за
большим столом с карандашом в руке, он яростно выделял нужные
для очередной лекции или статьи, а иногда и книги места в чужих
учебниках, журналах и т.д. Выделенные пронумерованные блоки
тут же загонялись секретаршей в компьютер, после чего начиналась
сумасшедшая правка текста. Но и после длительной правки его
творение всё равно не отличалось оригинальностью. Не способный
создать что-либо ценное, новое и оригинальное, он очень хорошо
чувствовал конъюнктуру и с присущей ему легкостью на протяже-
нии многих лет успешно воровал чужие идеи. На институтском
ксероксе им были изданы учебные пособия, программки курсов, методички, которые его же преподаватели насильно впаривали сту-
дентам за весьма неплохие деньги. Этот бизнес был поставлен на
поток. Не зря говорят, аппетит приходит во время еды. И действи-
тельно, войдя во вкус, начальник начал плагиатить, издавая за счет
крупных издательств сначала коллективные, а затем и единоличные
монографии. Этому безобразию никто не мог положить конец.
Профессорско-преподавательский состав, находившийся в зависи-
мости, боявшийся животным страхом деспота-ректора, кулуарно
материл и перемалывал косточки своему шефу, но в открытую
правду-матку прилюдно резали единицы, дальнейшая судьба кото-
рых была плачевна и безрадостна. Такие критиканы, как их называл
233
ректор, должны были искать работу вне стен института. Свои чёр-
ные дела ректор обычно делал чужими руками, оставаясь всегда в
стороне и, более того, на людях высказывал сочувствие пострадав-
шим от его же интриг.
Стиль руководства его сводился к тому, чтобы держать вве-
ренный ему коллектив института в постоянном страхе, для чего он
на каждого своего сотрудника добывал компромат. Если же со-
трудник был безупречен и порядочен, то ему инкриминировались
всякие нехорошие делишки, вплоть до преступлений, которых он, естественно, никогда и не совершал.
Одевался
блестела, костюм хорошо сидел по спортивной фигуре. Внешне он
был весьма и весьма интересным мужчиной. И не только оттого, что ректор был полукровкой, но и от правильного образа жизни.
Известно, что от смешанных браков, как правило, рождаются ум-
ные, талантливые дети. Они берут всё лучшее от своих родителей
и, очень часто, достигают много больших высот и в карьере, и в
спорте, и в чём-то ещё. Спиртного он практически не употреблял,
вкусно и изысканно трапезничая, никогда не переедал. Во всем
этом он придерживался чувства меры. Занятия физкультурой в ра-
бочее время укрепляли не только его здоровье, но и непререкаемый
авторитет среди подчиненных. Правда, и среди преподавателей по-
падались выдающиеся спортсмены, но в отличие от ректора, они
могли заниматься спортом как и все остальные исключительно в
свободное от работы время.
Не обладая ораторскими способностями, он, как это не пока-
жется странным, мог не только управлять слушательской аудито-
рией, но и навязывать ей свои сверх ценные идеи. Мусорные слова
типа: значит, это самое, ну, вот так вот - в сочетании с подёргива-
нием мохнатыми бровями, с испытанным в преподавательской сре-
де приёмом – сниманием и одеванием очков, игра голосом и инто-
нацией, попеременное выдергивание из аудитории то одного, то
другого – всё вместе создавало трепет у вынужденных его слушать
и нервозное ожидание чего-то плохого.
В институте каждый фискалил на своего соседа. Сотрудники
все вместе пили в рабочее время и вместе же закладывали друг дру-
га. И тот, кто искуснее и раньше это делал, тот и был молодцом.
Вуз этот находился за городом и, соответственно, туда шли
работать далеко не самые лучшие представители человечества.
234
Шли те, кому было выгодно имитировать работу, получая при этом
мизерную зарплату. Текучка кадров была достаточно высокой. Но
был и т.н. костяк института – небольшая часть людей, работавших
скорее ради идеи, ради чего-то ценного, но вот сказать точно ради
чего конкретно – не мог никто.
Кафедр в институте было мало, да и преподавателей было
столько, что они при желании могли бы поместиться в одну мар-
шрутку, например, в Форд Транзит.
Кафедра Охраны труда никогда не была выпускающей или ве-
дущей кафедрой, хотя сам ректор был крупнейшим специалистом в