Unknown
Шрифт:
Здравствуйте, Михаил Афанасьевич! – Пургенов протянул
руку профессору Глазунову, который собирал разбросанные по ка-
федре листы с материалами своей лекции.
–
Здравствуйте, а мы с Вами знакомы? – с некоторым интере-
сом спросил Глазунов.
–
Теперь уже да! Я – Пургенов, Анатолий Николаевич. Можно
просто Анатолий, или даже Толя, - Пургенов судорожно сжимая
руку профессора, продолжал её активно трясти. При этом, склонив
слегка
– Чем могу Вам служить? – Глазунов проявлял неподдельный
интерес к мужчине, который, судя по всему, взял инициативу в
свои руки и, возможно, будет ему чем-то полезен.
– Видите ли, Вы являетесь моим научным руководителем по
моей диссертации. Я вот Вам тут привез её, ха-ха, вот и – вот… -
Пургенов не знал, как ему закончить мысль.
– Простите, а кто Вам сказал, что я – Ваш научный руководи-
тель? – с удивлением спросил Михаил Афанасьевич.
Выйдя из аудитории и пройдя по длинному коридору к каби-
нету Глазунова, Михаил Афанасьевич спросил у Пургенова о том,
как и почему он всё-таки здесь.
– А я был, это самое, значит, у Корсунько и он мне подписал
бумагу, - Пургенов вдруг очень быстро вытащил из своего, видав-
шего виды, портфеля скомканный листок, на котором в левом
верхнем углу была виза зама по научной работе Корсунько: "Тов.
239
Глазунов М.А.! По-возможности разобраться и принять решение".
Далее стояли число и подпись.
– Так, хорошо! Давайте по порядку. Значит, как я понимаю, Вы хотели бы заняться наукой, да? – достаточно миролюбиво спро-
сил профессор.
– Да, т.е. не совсем. Я и так занимаюсь наукой. – Пургенов
слегка хихикнул и скорчил такую обезьянью гримасу, что Глазуно-
ву стало как-то не по себе.
–
Простите, пожалуйста, а какие у Вас имеются научные тру-
ды? – с неподдельным интересом задал вопрос Михаил Афанасье-
вич.
–
Ну, это, лекции, там, программы, рефераты, там, эти самые,
статьи, вот… - Анатолий Николаевич активно жестикулировал.
При этом взгляд его был блуждающим, исподлобья.
–
А какие статьи и где они были опубликованы? – уже с легкой
иронией спросил профессор Глазунов.
–
Да, хрен его знает, я сейчас, если честно, то и не упомню
всех статей-то. Много их было у меня… Вон на конференции на-
шей, вот, это самое, значит, на этой… ну, как его там? А, блин, вспомнил, у этих, вот, значит, у прокуроров была конференция и я
там был! – не без гордости заметил Пургенов.
–
Ну, ладно, мне уже многое ясно, давайте перейдем к Вашей
диссертации,
курил.
При входе в его кабинет висела большая, очень красивая таб-
личка с надписью "У нас не курят! Штраф – расстрел".
Анатолий Николаевич достал из своего портфеля большую
пачку бумаги, на каждом листе которой было что-то напечатано
мелким шрифтом. Было сразу видно, что Пургенов пришел на
встречу не с пустыми руками, и, что ему было что показать. Но бы-
ло так же видно и то, что он не имел никакого понятия о написании
диссертаций, о тех требованиях, которые предъявляет ВАК к ква-
лификационным научным работам.
У Глазунова хватило терпения и такта, чтобы не послать Пур-
генова на три буквы, хотя желание было столь огромно, что Миха-
ил Афанасьевич, сильно закашлявшись, ещё долго не мог придти в
себя.
240
Возможно, эти строки и не столь захватывающи, как, напри-
мер, сцены с проститутками в стриптизбаре или сцены поимки осо-
бо опасных преступников. Но это лишь только на первый взгляд.
Как назло, Пургенов был сильно простужен и из носа его
обильно текли сопли. Носового платка или салфетки у него не бы-
ло, а высморкаться было крайне необходимо. Пару раз он делал
глотательные движения своих выделений, несколько раз он поти-
хоньку сморкался в руку и, затем аккуратно вытирал выделения о
ножку своего стула. Но долго так продолжаться не могло и, в конце
концов, случилось то, что повергло профессора в шок. Пургенов
неожиданно, вдруг, чихнул. Из носа вылезла здоровенная козявка, если не сказать козявища. Липкая, серо-зеленого цвета, с пузырями
– она легла одним концом на подбородок, а другой – самый тол-
стый – застрял в ноздре. Пургенов попытался её втянуть обратно, но отчаянное шмыганье носом желаемого результата не дало, и то-
гда он, не долго думая, зажав левую ноздрю указательным пальцем
левой руки, прицельно высморкался в полупустую корзину для му-
сора, что стояла в двух метрах от него. Сделал он это залихватски
быстро и предельно точно. Сопля, как снаряд, с силой ударилась в
стопку бумаг с таким треском, что профессор даже подскочил в
своем кресле. Воцарилась тишина. Первым заговорил Пургенов.
– Вы, тут, это, вот… - и он показал на свои бумажные опусы.
– Простите, не понял?! – профессор понемногу стал приходить
в себя после шока от действий Пургенова.