Unknown
Шрифт:
нимаю?! – Михаил Александрович уже хотел, было, достать конь-
як, но подумал – и правильно сделал! – пить сутра – дурной тон!
– Да, икорка-то – что надо! Хорошую икорку-то нам прислал
этот грузин, который у тебя защищался.
243
– Ну, вот, видишь, и икорка тебе нравится?! А помнишь, как
ты его тоже не воспринимала всерьёз, помнишь? – и Михаил Афа-
насьевич принялся уплетать третий бутерброд, где масло,
ное с палец, не просматривалось из-за толстенного слоя икры, нет-
нет, да и падавшей то на халат, то на стол, то вообще на пол.
*****
–
Милочка! Открой, пожалуйста, дверь! Звонят! Наверное –
это Пургенов. – Михаил Афанасьевич, лежа на диване с газетой в
руках, пытался следить за выпуском новостей по телевизору и од-
новременно разговаривать с каким-то диссертантом по телефону.
–
Миша, открой сам. Я – не накрашенная! – Крикнула из ван-
ной супруга.
В дверь кто-то настойчиво продолжал звонить. Когда Михаил
Александрович, в халате и сигаретой в зубах, открыл дверь, то уви-
дел стоявшего в резиновых сапогах, с большими заплатами, заля-
панными грязью и прилипшей жухлой травой, кого бы Вы думали?
– Пургенова. На его голове восседала широкополая, грязно-
зеленого цвета старая фетровая шляпа. Длинный кожаный плащ-
пальто с протертыми рукавами, сильно подпоясанный облезлым
матросским ремнём с нечищеной бляхой, дополнял и без того неле-
пый облик потенциального соискателя. Кожаный портфель неопре-
деленного цвета, протертый до дыр, был чем-то набит.
– Здравствуйте, господин Пургенов, проходите… - пролепетал
ошарашенный увиденным профессор. Сигарета чуть было не выпа-
ла изо рта. – Откуда Вы, такой хорошенький? – Глазунов пытался
тщательно разглядеть своего визитера при свете люстры в его при-
хожей.
– А я к Вам прямо с работы. Вот только с собакой погулял, дрова своей матушке занес и к Вам. – Пургенов снял шляпу, раз-
делся и стоял в драных носках с портфелем в правой руке и каким-
то полурваным полиэтиленовым мешком в другой руке.
– Ну, что же, проходите, пожалуйста, на кухню. Можете даже
босиком, пол – с подогревом. Или хотите тапочки? – предложил, скорее ради приличия, профессор. От ног Пургенова исходил зло-
вонный запах не стиранных как минимум год носков.
– Вот я бы хотел ещё в туалет, если можно?! – и Пургенов за-
искивающе, несколько виновато посмотрел на обладателя большой,
хорошо обустроенной квартиры, где обстановка была такой же, как
244
у какого-либо олигарха,
своей жизни не был ни у новых русских, ни, тем более, у олигар-
хов.
– Да, пожалуйста, вот дверь в туалет, а вот эта – в ванную, и
профессор включил свет в обеих комнатах.
– Да, нет, мне только в туалет, а руки я дома мою, ха-ха. Так
что Вы, пожалуйста, не беспокойтесь! – и Пургенов с шумом за-
крыл за собой дверь в туалете.
В течение минуты из туалета раздавались облегченные вздохи
и шум брызг струи, наверное, на пол и стены. И действительно, ко-
гда Пургенов вышел из туалета и ещё продолжал застегивать ши-
ринку своих мятых брюк, то он виновато посмотрел на хозяина
квартиры и, как бы вскользь, заметил, что он, дескать, не снайпер, и
что он чуть-чуть не попал в унитаз, но что он готов всё вытереть, если ему дадут тряпку.
Людмила Марковна, подключившаяся к беседе мужа с Пурге-
новым, любезно заметила, что она сама всё уберет и что ему не
следует даже беспокоиться.
– А в ванную, не желаете? Руки помыть? – ещё раз вежливо, но настойчиво спросил профессор.
– Ну, ладно, помою, хотя руки-то, вообще-то сухие, - и Пурге-
нов зашел в ванную, где был тоже сделан не просто евроремонт, а
супперевроремонт.
– Миша, Миша! Ты только посмотри! – вдруг закричала Люд-
мила Марковна, когда зашла в туалет и увидела обоссаные стены, стульчак и пол.
– Милочка, да ты не волнуйся! Всё можно убрать, вымыть… -
неуверенным голосом пытался профессор успокоить свою супругу.
Когда Пургенов вышел из ванной, Людмила Марковна пулей
влетела за ним, чтобы посмотреть – что этот субъект мог натворить
в святая-святых – в ванной.
Уже на кухне, за столом, во время чаепития профессор дели-
катно спросил у Пургенова: "Ну-с, голубчик, привезли?"
– Ах, да, чёрт возьми! Я и забыл совсем, - с большей, чем
обычно сипотцой и надрывом в голосе отреагировал Пургенов. –
Конечно, сейчас принесу.
И Анатолий Николаевич вышел за своим пакетом в прихо-
жую, где его случайно оставил. Тем временем профессор достал из
холодильника икру, буженину, ветчину, сыр, масло, свежие огурцы
245
с помидорами, редиску, лимон, шпроты и сметану. И только он на-
чал делать бутерброды, как на кухню вернулся Пургенов.
Совершенно спокойно, безо всякого смущения Анатолий Ни-
колаевич, сославшись на свою забывчивость, попросил профессора