Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира
Шрифт:
Теперь же, говорил Баффет, мы тратим свыше двух процентов всех доходов только на то, чтобы рассчитаться с процентами по национальному долгу. А это значит, что подобную ситуацию будет сложно переломить в обозримом будущем. Скорее всего, размышлял он, в какой-то момент иностранные инвесторы решат, что американская недвижимость, компании и другие «реальные активы» нравятся им больше, чем бумажные облигации. И тогда придется начать распродажу Америки, ее компаний и офисных зданий.
«Мы полагаем, что со временем американский доллар потеряет часть своей стоимости в отношении некоторых других мировых валют», — сообщил он. Таким образом экономика, которая прекрасно себя чувствовала на протяжении последних 20 лет в условиях низких процентных ставок и небольшой инфляции, может в какой-то
Пока Баффет и Мангер рассуждали о проблемах обслуживания долга, посетители спускались по лестницам и эскалаторам в направлении обувного магазина и выстраивались в очереди с кредитными карточками наготове. Обувщики из магазинов Tony Lama и Justin продавали по паре обуви в минуту — покупателей интересовали и обычные ковбойские сапоги, и модная обувь из кожи ящериц. В магазине Borsheim’s, расположенном в западной части выстроенного «города», было продано свыше тысячи часов и 187 обручальных колец. Furniture Mart поставила рекорд, продав товаров на 17 миллионов долларов.
Место проведения собрания чем-то напоминало карнавал. Геккон, символ компании GEICO, дружелюбно приветствовал проходивших мимо, рядом с ним разместилась гоночная машина NASCAR544. Аниматор, одетый в костюм, изображавший кусок мыла, заигрывал с девушкой, изображавшей мороженое. Человек в клоунском костюме летал под куполом здания между воздушными компрессорами и якорями лебедок. В южной части выставочного зала, прямо над толпой (и в точном соответствии с фантазиями Баффета) висел полноразмерный макет дома компании Clayton Home, украшенный бежевым сайдингом, окруженный аккуратной верандой, с жалюзи песочного цвета, настоящей газонной травой и кирпичным фундаментом, украшенным густым кустарником. Как он и предсказывал, толпа людей сновала перед домом, как перед аттракционом Space Mountain в Диснейленде545.
Но главным выражением духа Berkshire была, конечно же, компания Fruit of the Loom. Этой компании никогда не приходилось раздавать в рекламных целях бесплатные брелоки для ключей или наборы игральных карт. Люди были готовы простоять в огромной очереди для того, чтобы купить пятидолларовую упаковку мужских трусов и сфотографироваться с аниматорами в костюмах грозди винограда или яблока. К концу дня были проданы почти все запасы нижнего белья.
Черно-белый магазин See’s Candies, удобно расположенный посередине выставочного зала, был также переполнен покупателями. Менее чем за три часа он полностью распродал свои запасы леденцов, соленых орешков и арахисовой карамели. В суете многие клиенты даже не удосуживались заплатить за покупки. Люди набирали конфеты горстями, потом еще и прихватывали пару обуви в обувном магазине, а прямо над их головами Баффет и Мангер вещали о месте честности и этике в человеческой жизни.
Еще не зная о масштабах воровства (которое впоследствии натолкнуло их на горькую шутку о том, что в следующем году им стоит построить небольшую тюрьму рядом с книжным магазином), Баффет и Мангер вели собрание, отвечая на вопросы и поглощая огромное количество конфет на протяжении шести часов.
Любой нормальный человек достиг бы крайней степени истощения после непрерывного шестичасового представления, однако Баффет и Мангер по окончании официальной части перешли в специально подготовленную комнату, сели за стол и начали раздавать автографы, давая возможность акционерам, приехавшим из других стран, пообщаться с ними. Эта была одна из самых свежих идей Баффета. Мангер терпеливо сидел рядом с ним. Он сильно устал и время от времени отпускал критические замечания по поводу цирка, устроенного Уорреном. Он тоже любил, когда ему поклоняются, однако не был готов выступать в роли шоумена и завлекать людей так же охотно, как его партнер.
* * *
После
Сьюзи посетила традиционный ужин, который Сэнди и Рут Готтесман ежегодно давали в их с Уорреном честь. Примерно с середины 1990-х годов это мероприятие стало практически единственным, когда множество участников Buffett Group могли гарантированно встретиться со своими старыми друзьями во время их ежегодного визита в Нью-Йорк. Однако теперь Сьюзи-младшая сказала Рут Готтесман: «Мама пытается сделать больше, чем ей по силам. Конечно, она будет говорить, что у нее все в порядке. Но будьте уверены, что это неправда». Желая уберечь мать, Сьюзи-младшая попросила у Рут помощи. Большинство собравшихся у Готтесманов не видели Сьюзи в течение всего прошлого года, за исключением разве что встречи акционеров (на которой она пробыла достаточно недолго). Сьюзи сидела в одной комнате, Уоррен — в другой, а остальные гости поочередно заходили к ним и обменивались новостями. Впоследствии многие люди говорили об этой встрече как о чрезвычайно эмоционально насыщенной. Сьюзи объявила, что была очень рада повидаться со старыми друзьями. Тем не менее после вечеринки она чувствовала себя крайне уставшей.
Уоррен попросил ее дать интервью Чарли Роузу, известному ведущему телевизионного ток-шоу. Сьюзи сказала много лестных и сентиментальных слов о своем муже, а также объяснила, что всю жизнь делилась с Уорреном «безусловной любовью». Она рассказала о своем переезде в Сан-Франциско и повторила то же, что в свое время сказала Уоррену: «Я бы хотела жить в доме, в котором у меня будет своя собственная комната. Это было бы крайне приятно». Роуз задал ей вопрос про Астрид: «Она заботилась о вашем муже вместо вас?» — «Да, и продолжает отлично это делать. Это ценит Уоррен, это ценю и я... Она оказывает нам огромную услугу», — сказала Сьюзи. Возможно, все дело было в неудачно сформулированном вопросе, но ответ Сьюзи дал понять, что она воспринимает Астрид как инструмент, с помощью которого могла управлять Уорреном. Наверняка Сьюзи не планировала объявить об этом столь громогласно. По окончании интервью она предложила Сьюзи-младшей: «Давай поедем в Bergdorfs»7. В магазине она уселась в кресло, изучила пару заинтересовавших ее вещей, но вскоре сказала, что устала и хочет вернуться в гостиницу.
Через два дня, на День матери546, Сьюзи вновь собралась с силами и приняла приглашение друга своей дочери Боно на кинофестиваль Трайбека547. В течение всего восстановительного периода после болезни Боно регулярно присылал ей факсы, которые Сьюзи-младшая зачитывала вслух. Эти письма, по словам Сьюзи-младшей, «были для мамы крайне важными». К маю, уже привыкнув ложиться вечером спать под песни Боно, она страстно увлеклась идеей встречи с этим певцом-мессией. Они познакомились, пообщались накоротке, и, по словам дочери, «вы даже не представляете, насколько мама была взволнована этой встречей».
Уставшая Сьюзи легла в постель и провела в ней два дня. Затем Боно, его жена Эли, их дочери и Бобби Шрайвер (брат жены Арнольда Шварценеггера Марии Шрай-вер), основавший вместе с Боно фонд DATA (направленный на помощь африканским странам), приехали в Plaza Hotel для того, чтобы пообедать вместе со Сьюзи. Сьюзи с Боно разговаривали в течение целых трех часов. Затем он подарил Сьюзи ее портрет, который он перерисовал с фотографии и к которому добавил несколько строк из песни U2 под названием One. Сьюзи была вне себя от радости. Боно пригласил ее и Сьюзи-младшую (которая собиралась участвовать в собрании правления созданного им фонда) посетить его дом во Франции.