Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира
Шрифт:
Вернувшись в Сан-Франциско, Сьюзи немедленно повесила картину на самое видное место среди других произведений искусства и сувениров. Затем она приняла решение воспользоваться приглашением Боно и поехать во Францию. Хотя путешествие в Африку вновь отменилось (Сьюзи считала, что она слишком слаба для него), ей казалось, что поездка во Францию вполне ей по силам. Вместе с дочерью они провели четыре дня в Париже, где Большая Сьюзи приходила в себя после перелета через шесть часовых поясов. Затем она перешла к своему нормальному распорядку — подъем в час дня, простые занятия, таблетки и мороженое. Потом были куплены билеты на скоростной поезд TGV до Ниццы, где в деревне Эзе Бор-де-Мер у Боно был особняк, отделанный оранжево-розовой штукатуркой.
Этот дом, в котором, по слухам, когда-то молился Ганди, стоял на прекрасном месте с видом на Средиземное море. Спальня
Восхищение Сьюзи харизматичной рок-звездой настолько сильно выросло после их личного знакомства, что, летя в самолете домой, она не переставая слушала песни U2 на своем iPod. «Даже не могу описать словами, как хорошо я там отдохнула», — вспоминала Сьюзи, рассказывая о доме Боно8.
Примерно через неделю после возвращения Сьюзи с дочерью из Франции основная часть семьи направилась в Солнечную долину. Питер и Дженнифер остались в Омахе, готовясь к премьере его шоу «Дух — Седьмое пламя». После долгого года боли и изоляции Сьюзи пыталась наверстать упущенное время, всех увидеть и везде побывать. В Солнечной долине она провела время в общении с множеством людей, в том числе с Билли Диллером и Дайаной фон Фюрстенберг (боровшейся с раком полости рта), письма и советы которой очень помогали Сьюзи в последние месяцы. Однако ощущение освобождения далось ей немалой ценой. Она была настолько уставшей, что пропустила первую утреннюю лекцию. В тот же день за обедом, когда она пошла через ресторанный зал за обезжиренным молоком, ее вдруг окружила толпа людей, стремившихся пожелать ей скорейшего выздоровления. Сьюзи-младшая отправила на помощь матери Хоуи со словами: «Ей это не по силам. Она хочет общаться с людьми так же, как раньше, но не может. Сделай так, чтобы она села обратно за стол».
На второй день Сьюзи-младшая взяла напрокат тележку для гольфа, чтобы покатать мать по окрестностям. Когда Сьюзи-младшая вошла в дом, чтобы забрать мать, то обнаружила, что та свернулась в клубок на постели и рыдает со словами: «Я не могу...»9 И хотя весь остаток поездки она отдыхала, эти дни полностью истощили ее запасы энергии.
Когда семья вернулась в Омаху и все скрестили пальцы за удачу премьеры шоу Питера, Сьюзи воспользовалась возможностью и посетила новый магазин для любителей вязания String of Purls, который Сьюзи-младшая вместе с партнером открыла в одном из торговых центров в пригороде Омахи. Баффет был искренне рад предпринимательским талантам своей дочери. Он проанализировал перспективы развития магазина и посчитал, что его оборот может составить до полумиллиона долларов в год. Ему удалось вновь установить со своей дочерью особую, уникальную связь. Уоррен был полон энтузиазма в отношении ее бизнеса, причем не меньшего, чем во всех остальных своих начинаниях. С таким же энтузиазмом он корпел над бухгалтерской отчетностью GEICO и неделю за неделей отслеживал рост ее продаж в Интернете. Именно с этим чувством он каждый день во время рождественских праздников заходил в магазины See’s Candies и смотрел, как идет торговля. Именно в таком состоянии он изучал ежедневные факсы из Shaw Carpets и ежедневные отчеты из Borsheim’s в предрождественский период. Именно в таком состоянии он запоминал данные, приходившие из Home Services of America (компании по работе с недвижимостью, принадлежавшей MidAmerican Energy), заучивал наизусть статистику по расходу топлива и другим операционным затратам Netjets или объем рекламных площадей в газете Buffalo News.
Мультимедийное шоу Питера не имело ничего общего с магазином по продаже вязальных принадлежностей. Понять суть его занятий Баффету было куда тяжелее. Для создания шоу Питеру потребовалось четыре года упорных усилий, которые он потратил на улучшение качества живого звучания и решение связанных с этим проблем, одновременно шлифуя музыкальное сопровождение и сюжетную линию. У всей этой тяжелой работы не было никакого определенного результата, если не считать удовлетворения от самого
Баффету доводилось и раньше бывать на концертах живой музыки, он знал, что для представления будет выстроен шатер особой формы, Питер в ходе шоу будет играть на клавишных, а в программе шоу — лазеры, барабаны, видеоматериалы, индейские танцоры и певцы. Уоррен всегда давал своим студентам совет следовать своей страсти. Однако примеры, которые он приводил (например, стать чемпионом мира по игре в нарды), всегда носили соревновательный характер. Он просто не понимал, что такое страсть, связанная с внутренним творческим пламенем, а не с мирскими наградами. Это была «территория Сьюзи», реальность духа, души и сердца, реальность поэта в одинокой комнате, реальность художника, стремящегося к самовыражению на листе бумаги, а не к публичному признанию своего таланта. Тем не менее его собственная страсть, терпение и креативность в работе с деньгами очень напоминали страсть, терпение и артистическое восприятие Питера в отношении музыки. Таким образом, искреннее желание Баффета, чтобы Питер достиг успеха, нашло свое выражение в единственном и наилучшем способе, который он только знал, а именно в симбиозе искусства и коммерции. Его очень заинтересовал коммерческий потенциал шоу. «Я видел его несколько раз, и каждый раз оно выглядело немного иначе. Оно получает восторженные отзывы, но я совершенно не представляю себе, насколько большим может оказаться его рынок. С точки зрения глубины рынка это, скорее всего, не бродвейский мюзикл, но... поживем — увидим».
Когда речь заходила о поисках финансирования, то фамилия Баффет играла против Питера — многим казалось, что он обладает неограниченным доступом к средствам. Люди не верили, что у него нет денег, до тех пор, пока ему не пришлось заложить свой дом, чтобы профинансировать шоу. Как обычно, Уоррен предложил оплатить последние 10 процентов расходов, если Питеру удастся набрать остальную сумму. Когда ему удалось собрать 2 миллиона долларов, отец выделил ему 200 000 из 300 000 долларов, обещанных ранее. Питер самостоятельно собрал остаток денег, в основном за счет средств Фонда Рудольфа Штайнера. С самого начала ему приходилось одновременно решать две задачи — искать средства и заниматься постановкой шоу. В то же самое время его родители отменили свое прежнее правило «никаких благотворительных взносов» и направили в качестве дружеского жеста поддержки чек на 10 миллионов долларов в фонд Тома Мерфи «Спасем детей».
Казалось несколько странным, что семья (пусть даже и с целью привить своим детям самостоятельность) выделяет на важное дело своего сына всего два процента от того, что безвозмездно передает своему другу. С другой стороны, Питер был благодарен за то, что его шоу не превратилось в благотворительный проект, спонсируемый его отцом. В подобном случае к нему вряд ли кто-нибудь отнесся бы со всей серьезностью. Он чувствовал, что отец смог вновь найти идеальное решение для сложной проблемы. С одной стороны, Питер получил от семьи поддержку, за которую был искренне признателен. С другой, получил шанс самостоятельно побороться за необходимые ему три миллиона долларов — хотя при этом имел право попросить у отца обещанные последние 100 тысяч.
Уоррен не совсем понимал увлечение своего сына темой коренного населения Америки. Он (как и многие другие члены семьи) думал о представлении как о каком-то «индейском шоу». Уоррен никогда не был склонен к рефлексии и поэтому не понимал символического значения понятий украденной идентичности или триумфа человеческой воли, связанного с ее обретением.
Шоу «Дух — Седьмое пламя» представляло собой ослепительно красивую историю индейца, бегущего из современного мира в поисках утраченного культурного наследия. Закрытая сверху сцена напоминала просторную и уютную палатку. Музыка Питера, экзотичная, однако смутно знакомая многим, растекалась и пульсировала по всему залу, в то время как индейские исполнители в национальных костюмах, отделанных мехом, танцевали и пели на задней части сцены, а над ними транслировались видеофрагменты национального эпоса.
Сьюзи всю зиму злилась на Питера из-за того, что он навязчиво думал исключительно о своем шоу. Питер очень сильно отличался от своего отца, однако Сьюзи чувствовала, что он рискует превратиться в «музыкальную версию» Уоррена. Проблема заключалась в том, что его брак с Дженнифер оказался под угрозой. Тем не менее Сьюзи отдала должное и спецэффектам, созданным для шоу, и чувствам, которые оно в ней вызывало. Музыка Питера заставляла ее погрузиться на невиданную для нее глубину. Она очень высоко оценила художественные достижения Питера.