Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Шрёдер Элис

Расширенные права владельцев акций класса А означали, что резолюция, которая обязывала бы Berkshire расстаться с акциями PetroChina, никогда не получит одобрения, однако Баффет всегда обращал особое внимание на то, что думают акционеры о нем самом и компании. Вопрос заглох сам собой, когда к концу 2007 года по причинам, которые (по словам Баффета) не были связаны с Дарфуром, пакет PetroChina был продан. Его покупка обошлась Berkshire меньше чем в 500 миллионов долларов. Чистая прибыль от продажи составила 3,5 миллиарда. Цены на энергоносители продолжали расти, и тогда Баффета обвинили в том, что он продал свой пакет слишком быстро. А собрания акционеров все сильнее начинали представлять собой истинный эталон толерантности — к микрофонам походило все больше протестующих участников, каждого из них выслушивали с уважением, а затем фестиваль продолжался как обычно.

* ^{561 561}

Berkshire купила новые компании. Самым важным приобретением

считалась компания Iscar, высокоавтоматизированный израильский производитель металлорежущего инструмента. Это приобретение, сделанное в 2006 году, считается первым приобретением Berkshire компании, расположенной за пределами США. Для поддержки деятельности Fruit of the Loom была куплена компания Russell Athletics. Баффет приобрел контроль над Equitas, заплатив по старым требованиям со стороны Lloyd's of London и получив в обмен страховой поток, оценивавшийся в семь миллиардов долларов. Также Berkshire приобрела компанию TTI, занимавшуюся дистрибуцией электроники. В 2007 году Баффет инвестировал средства в акции железнодорожной компании BNSF (Burlington Northern Santa Fe), за счет чего на рынке возник ажиотажный спрос на акции этой индустрии. Единственной инвестицией, которую Баффет так и не сделал, была инвестиция в Wall Street Journal. Ему никогда не принадлежали акции его любимой газеты. В 2007 газетный магнат Руперт Мердок выступил с предложением купить газету. Некоторые редакторы и штатные сотрудники Journal надеялись, что Баффет спасет газету от этого поглощения во имя сохранения качественной журналистики. Однако даже подобная благая цель не смогла заставить его заплатить цену с высокой премией за объект, который он считал настоящим трофеем для богатого человека. Много лет назад, во времена выпуска Washington Monthly, несентиментальная часть баффетовского «я» заставила его четко разделить содержимое кошелька и любовь к журналистике. И на это решение не могли повлиять никакие события на рынке.

В 2008 году кондитерская компания Mars, Inc. заявила о том, что покупает компанию Wm. Wrigley Jr. за 23 миллиарда долларов. Баффет согласился выделить через Berkshire 6,5 миллиарда долларов в качестве займа. Сделка была организована Байроном Троттом, его инвестиционным банкиром, работавшим в Goldman Sachs. Тротт уже работал над несколькими сделками по приобретению компаний от имени Berkshire. Он понимал образ мыслей Баффета, а Баффет считал, что Тротт принимает интересы Berkshire близко к сердцу. «Я проводил вкусовое тестирование на протяжении семидесяти лет», — говорил Баффет о продукции Wrigley s. Сделка с Wrigley напомнила ему старые добрые дни, когда на школьной вечеринке он отказался продать одну пластинку из пачки жвачки, о чем его просила Вирджиния Макобри.

Первая мысль, пришедшая в голову Баффета после того, как он дал согласие на участие в сделке, заключалась в том, чтобы позвонить Келли Мачмор Броз и попросить ее найти небольшое место в зале заседаний Berkshire на случай, если Mars и Wrigley захотят продавать свои продукты акционерам во время ежегодной встречи. В итоге собрание акционеров превратилось в мини-фестиваль сладостей и жевательной резинки. Был побит рекорд посещаемости — на встречу пришли 31 000 человек. В 2008 году Berkshire приобрела компанию Marmon, небольшой производственный конгломерат, изготавливавший электрические компоненты, железнодорожные цистерны, контейнеры, промышленное оборудование и материалы и тому подобное. Оборот компании составлял свыше семи миллиардов долларов. Продавцом выступила семья Прицкер, решившая разделить семейный бизнес. Причиной такого решения послужил разразившийся в семье скандал после смерти в 1999 году Джея Прицкера, старого кумира Баффета.

* * *

Баффет знал немало семейных скандалов, возникавших после смерти патриарха. Он был спокоен по поводу того, что в его случае подобного не произойдет. Хотя в семье самого Баффета и возникли некоторые разногласия после оглашения завещания Сьюзи и решения о передаче активов фонда в управление Gates Foundation. Хоуи и Сьюзи-младшая занимались тем, что любили больше всего, — сельским хозяйством и раздачей денег. Питер обсуждал с Робертом Редфордом возможность ежегодного показа шоу «Дух — Седьмое пламя» на фестивале «Сандэнс», со спонсорами из Германии и Китая — перспективы гастролей шоу в других странах, а также готовился к выпуску своего последнего на тот момент диска под названием Imaginary Kingdom.

Единственным исключением в гармонии, царившей в семье Баффета, была его приемная внучка Николь Баффет. В 2006 году Николь приняла участие в съемках документального фильма Джейми Джонсона и Ника Керзона под названием «Один процент» — истории о детях богачей. В фильме Николь достаточно неосмотрительно позволила себе сделать трактовку стиля жизни Уоррена Баффета. Ее появление в фильме, появившемся незадолго до пожертвования Баффета в пользу Gates Foundation, привело к тому, что Николь начали приглашать на свои передачи CNN, National Public Radio, а также шоу Опры Уинфри, посвященное социальным классам в Америке. Реакция Баффета была крайне жесткой. Он передал Николь, что не считает ее своей внучкой и готов будет дать такой же ответ вне зависимости от того, кто и в каких обстоятельствах его об этом спросит. Николь сказала Опре: «У меня возникает крайне странное ощущение — я работаю на достаточно

богатую семью, при этом зная, что сама происхожу из одной из богатейших семей Америки». По ее словам, она «вполне смирилась» с тем, что не унаследует доли состояния (очевидно, не имея в виду небольшие суммы, которые Сьюзи оставила своим внукам), но при этом добавила: «Было бы здорово участвовать в создании чего-то полезного для других, особенно с учетом такой суммы денег. Но сейчас я чувствую, что полностью исключена из этого процесса». Тональность «бедного маленького ребенка» в интервью была ее второй ошибкой.

После этого она отправила Баффету письмо, в котором спрашивала, почему он отрекся от нее. В августе 2006 года он ответил ей³ пожеланиями всего наилучшего, а также дал один достойный совет. Он написал, что не стоило публично ассоциировать себя с семьей Баффетов. «Если ты будешь поступать таким образом, то это станет основной твоей отличительной чертой. Люди будут реагировать на твои слова и действия, руководствуясь этим фактом, а не тем, что сама ты представляешь собой, или тем, чего тебе удалось достичь». Также он написал: «Я никогда ни с эмоциональной, ни с юридической точки зрения не признавал тебя своей внучкой, а другие члены моей семьи не считают тебя племянницей или кузиной... Фактом является то, что твоя мать никоим образом не является моей снохой, стало быть, и ее дети не могут считаться моими внуками».

Несмотря на то что письмо было написано в достаточно спокойном тоне, Николь ударила его в самое деликатное место — в его восприятие самого себя и своей семьи. В противном случае он бы десять раз подумал, прежде чем отправлять ей это письмо, которое впоследствии больно ударило по нему самому. Возможно, Николь была неправа, но она казалась достаточно искренней. Вместо того чтобы привести к миру, это письмо с отказом в родстве вызвало очередной раунд интервью, в котором Баффет представал своего рода Эбенезером Скруджем. Газета New York Post посвятила этой истории целую полосу, озаглавив ее «Баффет говорит потомку: “Ты уволена!”»⁴. Общий тон статьи создавал впечатление, будто Баффет мстит Николь за участие в съемках документального фильма. Для человека, который всю жизнь работал над тем, чтобы никого от себя не оттолкнуть, в этой статье звучала убийственная ирония — однако, возможно, эта история могла бы благополучно разрешиться когда-нибудь в будущем. Смог же Баффет в конце концов договориться с Миссис Би. При наличии достаточного времени он мог бы договориться с любым человеком, желавшим, в свою очередь, договориться с ним.

* * st-

IC 2008 году акции Coca-Cola выросли на 45 процентов по сравнению со своим минимумом и теперь стоили 58 долларов. Под руководством CEO Невилла Исделла прибыли начали стабильно расти. Он смог договориться с Министерством юстиции об урегулировании расследования и согласился заплатить 200 миллионов долларов по иску, обвинявшему компанию в расовой дискриминации. Баффет покинул правление компании в феврале 2006 года. Последнее собрание акционеров Coca-Cola, на котором он присутствовал, также сопровождалось выступлениями различных активистов, однако в этот раз градус напряжения был значительно ниже и никого не пришлось силой прижимать к полу. В 2007 году Исделл объявил о своем уходе в отставку. Перед новым CEO Мухтаром Кентом была поставлена задача успешного продвижения на рынках напитков, на которых Coca-Cola отставала от конкурентов и в целом находилась на стратегически неверном пути.

«Я всегда говорил Гейтсу, что компанией Coca-Cola может управлять даже бутерброд с ветчиной. Однако пару лет назад в жизни компании наступил такой период, что, не будь у нее отлично отлаженного бизнеса, она не смогла бы выжить».

* * *

Компания General Re, проблемный ребенок Berkshire, преуспела благодаря развитию страхового рынка после 11 сентября. По итогам 2007 года она объявила о самом прибыльном результате за всю свою историю, заработав 2,2 миллиарда долларов операционной прибыли до налогообложения*. К тому моменту General Re смогла компенсировать все потери, а ее балансовый отчет стал выглядеть лучше даже по сравнению с состоянием, в котором Баффет ее купил. Вместо 14 миллиардов потока в конце 1998 года через 10 лет General Re имела 23 миллиарда потока и 12,5 миллиарда капитала. На нее работало не больше трети прежних сотрудников, а сама компания изменилась до неузнаваемости^{562 563}. С 2001 года General Re приносила в среднем 13,4-процентный возврат на капитал. Этот показатель мог бы оказаться еще выше, как писал CEO компании Джо Брэндон в письме Баффету, если бы не «определенные печально известные вопросы»⁵. К ним относились 2,3 миллиарда долларов потерь, связанных со страховыми и перестраховочными полисами, проданными в предыдущие годы, а также 412 миллионов долларов судебных издержек, связанных с ликвидацией General Re Securities, подразделения компании, работавшего на рынке деривативов. Несмотря на это, General Re смогла избежать судьбы Salomon и преодолеть проклятие «Алой буквы». Баффет наконец-то смог искренне поблагодарить компанию и ее руководителей в своем письме акционерам 2007 года. В частности, он сказал, что «блестящее положение компании наконец было восстановлено» за счет «первоклассного исполнения первоклассного бизнеса»⁶.