Уот Тайлер
Шрифт:
— Да, да, с какой стати?! — воскликнуло несколько голосов.
— Если вы согласитесь выслушать меня, мои добрые друзья, — сказал Венедетто спокойным, убедительным тоном, — то я докажу вам, что мы обращаемся с вами вовсе не так несправедливо, как вы думаете. Ведь не мы же наложили налог, на который вы так ропщете.
— Но правительство не решилось само взыскивать налог, иначе оно никогда не запродало бы его вам, — прервал Уот Тайлер.
— Правительству спешно нужны были деньги, и мы ссудили ему их, — сказал купец. — По всей справедливости, не можете же вы ожидать, чтобы мы
— Вы даже надеетесь быть в большой прибыли, нисколько в этом не сомневаюсь, — сказал Уот Тайлер. — Но, думается мне, вы ошибетесь в расчете. Это была несправедливая сделка, которую не следовало вовсе заключать!
— Но, мои добрые друзья, порицайте за это правительство, которое ее заключило, а уж никак не нас, — сказал Венедетго все тем же спокойным голосом. — Если подушный налог слишком для вас обременителен, как это заметно в некоторых случаях, то вы могли бы обратиться к министрам с просьбой изыскать средства для расплаты с нами.
— Вы шутите над нами, сударь, — сказал Марк Кливер. — Хотел бы я видеть, откуда министры возьмут деньги.
— Нас попросту запродали, это ясно, как божий день, — сказал другой из присутствующих, небольшого роста человек, в серой шерстяной куртке и высокой остроконечной шапке. — Но как эти ломбардские купцы, так и министры одинаково раскаются в своей сделке.
— Для портного ты храбрый малый, Элайджа Лирипайп, — заметил Уот Тайлер. — Не подрежешь ли ты уши этому подлецу, сборщику?
— О, с величайшим удовольствием, вот так — чик! На то у меня ножницы, — ответил Лирипайп, уже готовый перейти от слов к делу.
— Ему еще больше не поздоровится, если он предъявится ко мне! — воскликнул сыровар, Джосберт Гроутгид. — Я переломил бы его пополам, как кусок чеддра [12] .
— А затем съел бы его, — протянул Венедетго. — По мне, вы ропщете гораздо больше, чем следует. В сущности, три грота с человека еще не Бог весть как много. Вот если бы красота подвергалась обложению налогом, — добавил он в сторону Эдиты, — то вашему отцу пришлось бы заплатить за вас по меньшей мере двадцать ноблей. В целом королевстве не сыщется более прекрасной девицы, клянусь св. Антонием и готов поспорить со всяким, кто стал бы отрицать это.
12
Под чеддром здесь разумеется сыр, которым и теперь славится деревня Cheddar, в графстве Сомерсет, на юго-западе Англии.
— Да никто из нас и не станет с вами спорить, — возразил Лирипайп, видно, несколько смягченный, как и его товарищи, обращением купца. — Мы все согласны насчет красоты Эдиты.
Мессер Венедетто, довольный впечатлением, которое он произвел, отошел в сторону, к другой кучке.
Уот Тайлер посмотрел ему вслед, потом сказал, обращаясь к Лирипайпу:
— Ты прав, куманек, эти ломбардские купцы раскаются в своей сделке.
Глава XIII
ДЖЕФФРИ ЧОСЕР
Тем временем в гостиницу «Телец» приехал новый путник. Он прибыл из Кентербери, а так как
Этот путник был в возрасте между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами, но вполне сохранил бодрость и подвижность молодости. У него было выразительное, важное и весьма умное лицо, озаренное блеском прекрасных черных глаз. Оно отличалось безукоризненным овалом и несколько крупным, но красивым носом. В темной раздвоенной бороде пробивалась седина так же, как и в волосах на голове. Он был высокого роста, худощав, но в то же время весьма соразмерно сложен.
На нем был темный бархатный камзол, а сверху — просторный плащ. Шапочка, обмотанная материей наподобие тюрбана, придавала его лицу своеобразное выражение. К его поясу была пристегнута сумка, а у бедра висел короткий меч. Он носил сапоги из мягкой кожи, но только не с такими длинными остроконечными носками, которые мы описали выше.
Когда путник подъехал к гостинице, навстречу ему с поклоном вышел хозяин, Урбан Балдок, коренастый и добродушный человек.
— Добро пожаловать в Дартфорд, ваше степенство, — сказал он. — Не пожелаете ли сойти с седла?
— Найдется ли у тебя помещение для меня, Балдок? — спросил путник.
— О, с нашим удовольствием! — отвечал хозяин. — Правда, весь дом полон — из Табарда прибыл большой караван путешественников. Но для вашего степенства всегда найдется уголок, хотя бы мне пришлось уступить вам свою собственную комнату.
— Очень тебе благодарен, добрейший хозяин! — сказал гость. — Но я не желаю, чтобы ты стеснялся из-за меня.
— О, это сущий пустяк! — сказал Балдок. — Я никогда не простил бы себе, если бы не позаботился об удобстве знаменитого Джефри Чосера — поэта, которым гордится вся Англия.
— Хотя ты не был при дворе, Балдок, но я нахожу, что ты прекрасно изучил искусство льстить, — сказал Чосер, улыбаясь, так как нельзя сказать, чтобы эта дань почтения его славе не доставляла ему удовольствия. — Ты сказал, что твой дом переполнен приезжими? Кто же у тебя?
— По большей части иностранцы, — отвечал хозяин. — Я еще не знаю их имен, но постараюсь скоро узнать. Один из них там, на лужайке, вы можете сразу отличить его в толпе.
— Вот он! Я его вижу — сказал Чосер, глядя в указанном направлении. — Это — мессер Венедетто, богатый ломбардский купец. Я готов поклясться, что он приехал сюда насчет сбора подушного налога, который он и его товарищи взяли на откуп у правительства.
— Догадка вашего степенства, без сомнения, вполне основательна. В доме появился также плутоватого вида сборщик. Дай-то Бог нам избавиться от него! Я сильно побаиваюсь, что его появление вызовет какие-нибудь беспорядки в деревне.
С помощью хозяина гостиницы Чосер спешился и, убедившись, что его лошадь поставлена в конюшню и хорошо обряжена, последовал за Балдоком в общую приемную.
Это была уютная комната с очень низким потолком, поддерживаемым крупными балками. Стены были облицованы дубом: меблировка — столы, стулья, лавки — была также дубовая. Окна с выступами, обращенные на лужайку, были открыты.