Упал-отжался! Или отбор наоборот!
Шрифт:
Церемонию бракосочетания я еле вытерпел. Еще как назло, в туалет захотелось, пописать. Пришлось стоять и мяться. Божественнейшая даже сделала замечание:
– Ты что мнешься, негодяй? На брачное ложе не терпится?
Я чуть в трусы не сделал!
– Нет, любимая! Мне в туалет не терпится. Когда вся ахинея закончится?
• Ты меня расстраиваешь, дорогой! Это не ахинея, а брачная церемония! Сейчас твое и мое имя впишут в скрижали.
– А твое то на хрена вписывать? Там и так, по ходу в этих скрижалях только
– Заткнись! Сейчас тебя, мерзавец, спросят, согласен ли ты стать моим мужем? Что ты ответишь?
Я одуревши, смотрел на ее милое личико!
– Ясен перец, что согласен! Я даже думать не хочу, что со мной будет в случае не согласия! Я прав, любовь всей моей долбанной жизни?
• Прав! Ты когда захочешь, можешь быть умницей! И еще, пожалуйста, по больше говори мне комплементов и слов любви, я это обожаю!
Не, ребята, если я вырвусь отсюда, то никогда в жизни не женюсь. Ну его, я лучше холостым пешком постою, чем женатым в катафалке поеду! Ну почему я? Что другого найти не могли?
– Возьми меня нежно за руку.
– Ласково говорит глядя мне в глаза, меня даже передернуло.
– Тебе холодно, желанный мой?
– Ага, что-то сквознячок тут у тебя.
– Смертный Константин!
– пролаял какой-то крендель в белоснежной тоге и с венком из золотых листьев на макушке.
– Согласен ли ты взять в жены божественнейшую из божественнейших, прекраснейшую из прекраснейших, милосерднейшую из милосерднейших, добродеятельную из добродеятельнейших ...
Минут пять «гарсон» зачитывал титулы моей «ненаглядной». Твою душу, я так обделаюсь! Классная свадьба! Кому скажи, что меня Костяна по кличке «Бешеный» выдают замуж, нет не женят, а именно ВЫДАЮТ ЗАМУЖ! При этом, я боюсь что-либо сказать ей против! Это же... у меня слов нет, одни нецензурные выражения! Черт! Ее ноготки впились мне в ладонь!
– А, что?
– Смертный Константин, Вы согласны взять...
– Ясен перец!
– Простите, я не совсем понял?
– Твою душу! Немелида! Ты мне всю ладонь исцарапала!
– Ты еще, мерзавец, не знаешь, как я умею царапаться. Ты не ответил!
– Ответил! Да, мать вашу, СОГЛАСЕН! Хватит мне на ногу давить своим каблучком! Я же босой! Мне больно! И вообще я в туалет хочу! Давай дорогая, заканчивай этот балаган, наедимся хоть побыстрее от пуза! И напьемся в дрова!
– Ты не пьешь!
– Чего??? Отцепись от меня! Эй, гарсон! Где тут расписаться нужно?
– Пожалуйста.
– Он протянул мне золотое гусиное перо.
– А ты, негодяй, не хочешь услышать, согласна ли я взять тебя в мужья?
– Что, серьезно? Неужели можно такси вызывать? Я надеюсь, что ты не согласна?
– Разбежался! Я согласна!
– Чего тогда комедию ломала? Где расписываться?
– Сначала капните свою кровь в эту лунку, потом обмакнете
– В смысле, капнуть кровь, да еще и свою?
– Брачный договор с божественнейшей подписывается кровью.
– Ну вы совсем тут уже одичали! У вас что, чернил нет?
– Чернила есть, но договор с божественнейшей подписывается кровью.
Я оглянулся, посмотрел на невесту. Она с невинным видом глядела на меня. Кивнула. Я прикрыл глаза - господи, дурдом «Большое дышло»!
– Черт с вами! Кровью, так кровью.
– ткнул острым концом пера себе в палец, накапал в выемку на алтаре или как он тут называется? Обмакнул перо и подписался в толстой амбарной книге. Вернее в скрижали.
Подошла Немелида. Этой тыкать пером не понадобилось. У нее она сама вытекла из пальчика и смешалась с моей. Богиня обмакнула второе золотое перо в выемку и поставила свой вензель. Посмотрела на меня:
– Любимый, мы теперь с тобой связаны до конца жизни.
– Моей?
– Твоей!
– Как мило! Ладно, я в туалет.
Сбегал за ближайший угол. Когда облегчался на виноградную лозу, заметил, как на меня смотрит козлоногий в обнимку с какой-то мадемуазелью.
– Что помешал?
Козлоногий смотрел с ужасом.
– Это божественная лоза!
– Правда что ли? Ну, извини, таблички вешать нужно! А то я не в курсе, где божественная, а где не божественная. Девица заворожено смотрела на мое хозяйство. Сделав дело, я спрятал все в трусы.
– Эй, подруга, очнись! Поезд уехал! Расслабляйтесь.
Вернулся назад. Там уже стояли столы со всякой вкуснятиной. Вокруг столов отмечалось броуновское движение.
– Константин!
– Завопил распорядитель.
– Я тебя поздравляю! Я верил в тебя, друг мой!
– И уже тише.
– Мы же друзья?
– Конечно, колобок! Где два миллиона?
– Подожди, Константин. Ты сделал только полдела. Предстоит еще одна половина.
– И показал рукой очертания округлившегося живота! Прохиндей! Одно жулье кругом!
– Хорошо, но хотелось бы взглянуть на мой гонорар.
– Увидишь! Обещаю! О чем ты думаешь, Константин?! Тебя ждет ночь любви и наслаждений, а ты меркантильно как-то, о деньгах!
– Я тебя, засранец толстый, сейчас трубой приголублю!
– Я же сказал, Константин! Все увидишь, я уже решил эту проблему.
– Ладно, верю тебе на слово. Хотя сдается мне, что верить тебе, это себя не уважать.
– Зря ты так. Я всегда держу слово.
– Муж мой возлюбленный, где ты?
– Услышал голос своей молодой жены.
– Ладно, Константин, мне пора. А ты давай, приложи максимум усилий. Я в тебя верю. У тебя все получится!
– Катись на хрен, колобок.
Распорядитель как то быстро испарился. Показалась моя «благоверная».
– Что ты здесь делаешь?
– Писать ходил. Ты же в курсе!