Упавшие в Зону. Вынужденная посадка
Шрифт:
Долго разведчику «нырять» не пришлось, винтовка нашлась сразу. Да и куда бы она делась – ведь и для нее невидимая преграда, отделяющая Зону от Лазаревского, оказалась непреодолимой и унести ее в глубь моря не смог бы даже шторм. Плюха вообще очень заинтересовал тот факт, что сама вода – морские волны – спокойно преодолевали этот барьер. Попробовал он толкнуть ногой и камень – тот также спокойно перевалился «на ту» сторону. Впрочем, нет, не на ту. Ведь и вода, и тот же камень не попадали на зеленый луг, расположенный в Зоне. Они находились совсем в другом, в каком-то своем пространстве,
Плюх вышел на берег и увидел, что Забияка сидит на гальке и выливает из снятых сапог воду. Затем она с трудом натянула мокрые сапоги и поднялась. «Не простудилась бы в мокром-то», – подумалось вдруг косморазведчику. Впрочем, тут было довольно тепло, даже жарко: солнца хоть и не было видно – скорее всего, из-за оптических свойств наложения двух небосводов, – однако оно вполне себе пригревало, температурный датчик скафандра определил температуру воздуха в двадцать восемь градусов по Цельсию. «Не замерзнет», – успокоился Плюх и протянул «Печенгу» Забияке. Девушка благодарно кивнула, взяла винтовку, вытряхнула из нее воду, а потом встала на одно колено и очень быстро, словно делала это уже сотню раз, разобрала оружие на части.
– Ёшки-блошки! Зачем ты ее сломала? – разинул рот косморазведчик.
– Придуриваешься?
– В смысле?.. Ты же, вон… – махнул Плюх рукой на «останки».
– Ты хочешь сказать, что ни разу в жизни не занимался сборкой-разборкой оружия?
– Если я свое разберу, – похлопал разведчик по бедру с прилаженным к нему бластером, – то собирать уже меня придется. И не факт, что все «детали» отыщутся.
– Покажи, – протянула руку Забияка.
Плюх выполнил просьбу. Девушка повертела в руках бластер и презрительно фыркнула:
– Это что, водяной пистолетик? Полосочки разно-цветные… Рыбку еще нарисовать. Или котика. Где тут затвор? Где спусковой крючок?
– Зеленая часть индикаторной полосы – оставшаяся доля энергии, красная – использованная, – пояснил разведчик. – Зеленый сенсор – для установки мощности луча, синий – чтобы задать диаметр рассеивания. А клавиша на центральном выступе рукояти – запуск луча.
Забияка тут же прицелилась в торчащий из моря бетонный блок и нажала на клавишу. Ничего, разумеется, не случилось.
– Вода кончилась, – усмехнулась она, возвращая бластер.
– Это индивидуальное оружие, оно слушается только меня, – приладил Плюх бластер на место.
– Чего ж не похвастаешься умением? Добьешь отсюда струйкой до забора? Или как ты ее там называешь – лучом.
– К сожалению, энергии осталось мало, чтобы на баловство тратить, а зарядить негде, – не стал обижаться на девушку разведчик. – Вот будет реальная опасность – увидишь, докуда «струйка» добивает. А сейчас давай все-таки пойдем – боюсь, Шершня долго придется искать.
– А найти его и впрямь нужно, – принялась так же бойко, как до этого разбирала, собирать «Печенгу» Забияка. – Может, у него патроны есть.
– Патроны должны быть тут, – вспомнив о поклаже сталкера,
Он увидел сунутую в «трубу» бутылку с водой и ахнул – артефакт больше не искрился. Он на самом деле выглядел обычным обрезком латунной трубы. Разведчик чуть было не деактивировал шлем, чтобы посмотреть на «трубу» невооруженным взглядом, но вовремя вспомнил о последствиях и спросил у девушки:
– Скажи, что ты видишь?
– Обрезок артиллерийской гильзы? – вскинула брови Забияка. – Четыре дюйма? Любопытный калибр. Только мне бы помельче, для винтовки, и желательно с начинкой и капсюлем.
«Ёшки-блошки! А ведь ты, косморазведчик третьего класса, еще раньше мог понять, что артефакт больше не работает, – вновь принялся «бичевать» себя Плюх. – Иначе Шершень не ушел бы под воду, а болтался бы на поверхности! Где твоя профессиональная наблюдательность и умение делать элементарные выводы?»
– Ты чего замер? – вывел его из сердитой задумчивости девичий голос. – Патроны, говорю, где? В магазине едва десяток наберется.
Разведчик пошарил в рюкзаке, но нащупал лишь кашу из хлебного мякиша и, возможно, чего-то еще; консервную банку; ложку, какую-то мокрую тряпку и знакомую складную лопатку… Патронов не было, о чем он и сообщил Забияке.
– А в карманах?
Плюх расстегнул один из двух больших карманов рюкзака, сунул туда руку и тут же наткнулся на груду «латунчиков», как их называл сталкер. Разведчик чуть не застонал от досады: только что корил себя за невнимательность и вновь опростоволосился, да еще перед девчонкой! «Все, – сказал он себе. – Еще один подобный ляп – и я обрею твою тупую башку наголо! Может, прохлада пойдет мозгу на пользу».
– Чего ты опять замер? – притопнула сапожком Забияка. – Заржавел, что ли, от морской водицы?
– Патроны есть, – буркнул Плюх. – Сразу достать, или пусть там пока лежат?
– Пусть лежат, – приободрилась девушка. – Достану по мере надобности.
– Тогда идем? – нацепил на плечи рюкзак разведчик.
– Двинули, – зашагала в сторону тента и столиков Забияка. – А ты изволь наконец начать свой рассказ.
Пока шли до тента, Плюх все размышлял, с чего бы этот самый рассказ начать. Почему-то думалось, что поручик Соболева ему не поверит, сочтет его историю глупой выдумкой. Ему и самому уже начинало казаться, что вся его прошлая жизнь – это всего лишь сказка, прочитанная на ночь и приснившаяся во всех красочных подробностях. С другой стороны, Зона – это тоже своеобразная сказочка, только страшная, такую желательно во сне не видеть, а то еще ненароком и вовсе не проснешься.
В конце концов он решил начать с ответа на вопрос Забияки, что такое «космический разведчик». Они как раз миновали заброшенное пляжное кафе и увидели, что за ним имеется ведущая с пляжа деревянная лесенка – потемневшая от времени, но на вид прочная. Вот, ступив на эту лесенку, Плюх и стал рассказывать про особенности своей профессии и про космос в частности. В это время они с Забиякой пересекали железнодорожные пути (Плюх знал, что это такое, не только по старым фильмам – кое-где ими и в его время еще пользовались) – аж четыре сразу.