Употребитель
Шрифт:
— Ланор, вы же знаете, что Адер, по большей части, считается с вашими желаниями. Он к вам очень привязан. Думаю, он к вам относится по-особенному. Сказать по правде, я никогда прежде не видел, чтобы он так относился к женщине… Я бы даже сказал, что не видел, чтобы женщина его до такой степени расслабила.
Должна признаться, эти слова мне польстили, но я сидела, опустив голову и не отрывая глаз от шитья.
Джуд уставился на меня в упор:
— Я пришел, чтобы предупредить вас… тебя! Ты играешь в очень опасную игру. Нам всем очень важно держаться на расстоянии от Адера, и этот урок всем нам дался нелегко. И вот теперь ты отнеслась к нему с любовью, и он решил, что заслуживает подобной преданности. А ты никогда не думала, что дьявола сдерживает только одно: то, что он знает, что все его
Предупреждение Джуда меня и рассердило, и изумило. Чего-чего, а такого я от него никак не ожидала. Но я молчала и ждала продолжения.
— У меня есть к тебе вопрос, и я надеюсь, что ты будешь со мной честна. Что такая девушка, как ты, нашла в Адере? Я заглянул в твое сердце и увидел в нем страсть и жажду приключений. Он ввел тебя в мир плотских удовольствий, и ты ринулась во все тяжкие, как это могло произойти только с девушкой, взращенной в пуританстве — к его превеликому восторгу, следует добавить. Но может быть, твоя страстность — всего-навсего глупость, Ланор? Ты не задумывалась об этом? Отдавай Адеру свое прекрасное тело, если тебе так хочется, но зачем отдавать сердце человеку, который способен его только испачкать и одурманить? Он не стоит ни твоей верности, ни твоей любви. Сердце обманывает тебя, Ланор. Все-таки ты еще довольно невинна для того, чтобы якшаться с такими, как он. Прошу прощения за откровенность, но я говорю все это ради твоего блага.
Я была возмущена. Кто он был такой, чтобы рассуждать о моей глупости? Я попала в ловушку, как все остальные из свиты Адера. Я была вынуждена ублажать жестокого господина, чтобы остаться в живых. В то время мне казалось, что я делаю все, что в моих силах, чтобы уцелеть в этих ужасных обстоятельствах. Теперь я смотрю на все иначе, конечно; теперь мне ясно, что тогда я ошибалась и не могла самой себе сказать правду. И я должна была поблагодарить Джуда — ведь он страшно рисковал, предупреждая меня об опасности, грозящей мне, находясь в доме Адера. Но я к нему относилась с большим недоверием, поэтому попыталась обмануть его, заставить поверить, что я знаю, что делаю.
— Что ж, спасибо за ваш совет, — сказала я. — Но надеюсь, вы меня простите, если я отвечу, что сама решу, как мне быть и что делать.
— О, но ведь теперь дело не только в тебе, верно? — спросил Джуд. — Тебе придется втянуть во все это Джонатана — мужчину, к которому ты питаешь столь большую любовь. Ты с такой готовностью согласилась исполнить приказание Адера, что я гадаю: уж не был ли он прав? Тебе хочется исполнить его приказ, да? Ты хочешь, чтобы твой возлюбленный угодил в западню Адера, потому что тогда он окажется в этой западне рядом с тобой?
— Знаете, что я думаю? — едва не сорвавшись на крик, выговорила я, бросила шитье на пол и вскочила на ноги. — Не вам давать мне советы! Вы ревнуете… Вы сами хотели притащить Джонатана к Адеру, но у вас не вышло. А у меня получится…
Я была вне себя. Я сама не понимала, что говорю; да, конечно, у меня было больше влияния на Джонатана, чем у Джуда, но ради чего? Джуд понимал, а я — нет.
Он покачал головой и попятился назад:
— Я привожу к Адеру только тех, кто, на мой взгляд, заслуживает такой судьбы. И они идут к нему по своей воле. Более того: я ни за что не привел бы к нему того, кого люблю. Никогда.
Мне надо было бы спросить его, что он имеет в виду, но тогда я, как многие молодые люди, дала волю гневу, не понимая, что делаю. В любом случае Джуду я не доверяла. Он неожиданно предстал передо мной совершенно иным человеком, и я не понимала, что это может означать. Может быть, он хотел поймать меня на неверности Адеру — господину, которому он служил намного дольше, чем я? Может быть, такова была его роль в свите? Провокатор, доносчик?
Я постаралась не покраснеть. От волнения меня просто трясло. Джуд довел меня до крайности.
— Хватит, я вас достаточно слышала. Оставьте меня, иначе я расскажу Адеру о ваших происках.
Джуд в изумлении отпрянул, но тут же взял себя в руки. Он с деланым уважением поклонился мне
— Вижу, что совершенно ошибался в тебе, Ланор. Нет, сердце тебя не обманывает. Ты прекрасно ведаешь, что творишь, верно? Надеюсь, ты примирилась с Господом в том, что собираешься сделать.
Я пыталась дышать ровнее, унять часто бьющееся сердце, убедить себя в том, что Джуд лжет.
— Вон отсюда, — процедила я сквозь зубы и шагнула к нему, словно в моей власти было выгнать его из дома. — И надеюсь больше никогда с вами не встречаться.
— Увы, это не нам решать. Мир так мал, если мыслить о вечности. Хотим мы этого или нет, но наши дороги еще пересекутся, — сказал он и проворно выскочил из комнаты.
Глава 30
Приготовления к моему отъезду были начаты немедленно. Мне было куплено место на грузовой корабль, отплывающий в Кэмден через четыре дня. Донателло, который явно радовался тому, что я уезжаю, помог мне выбрать пару крепких сундучков среди десятков, приплывших в Бостон из Европы. В один сундук мы уложили мои лучшие наряды, а в другой — подарки для моего семейства: отрез китайского шелка, воротник и манжеты из бельгийских кружев, которые нужно было только пришить к платью, золотое ожерелье с нежно-розовыми опалами. Адер настаивал на том, чтобы я взяла какие-то подарки и для Джонатана, чтобы тот понял, как прекрасна жизнь за пределами Великих Северных Лесов. Я объяснила, что у моего друга одна страсть в жизни — женщины. Тогда Донателло покопался в коробках и извлек колоду игральных карт с фривольными рисунками на месте обычных королей, королев, валетов и дам. В особенно непристойной позе была изображена дама червей. К картам Донат присовокупил сборник любовных стихов, тоже неприличных. Джонатан никогда не увлекался чтением, но уж если какая-то книжка его могла заинтересовать, так разве что эта. А еще Донателло нашел статуэтку, вырезанную из нефрита и купленную, как он сказал, в одной далекой восточной стране. Статуэтка изображала мужчину и двух женщин, сжимающих друг друга в объятиях. И наконец, последнее: бархатная шкатулка, в которой, однако, лежали не кольца и браслеты, а три фаллоса, вырезанных из светлого и темного дерева и слоновой кости.
Увидев последний подарок, я нахмурилась.
— Не уверена, что это в его вкусе, — сказала я.
— А это не для него, — объяснил Донат. — Ты же объяснила, какие у него увлечения. Скажем так: это подарок для его дам. Хочешь, я покажу тебе, как пользоваться этими безделушками? — спросил он, глядя на меня искоса. Но, видимо, заключил, что я недостаточно искушена в подобных извращениях.
Донат продолжал рыться в коробках в поисках какого-то еще особенного подарка, а я от нечего делать стала тоже рассматривать содержимое сундуков, развязывать загадочные узлы с тканями. Некоторые диковинки меня приводили в восторг. Например, — музыкальная шкатулка в форме яйца, украшенная драгоценными камнями, а еще — крошечная механическая птичка, которая хлопала крылышками и пела коротенькую песенку. Через какое-то время я добралась до пыльного сундука, стоявшего в самом дальнем углу, и нашла там нечто, от чего у меня мурашки по коже побежали. Я нашла замшевую торбочку, в которой лежала тяжелая золотая печать, завернутая в лоскут бархата. Была ли это печать, принадлежавшая давно умершему лекарю, о котором рассказывал Адер? Он до сих пор хранил ее как сувенир?
— Иди-ка сюда, — позвал меня Донателло.
Я торопливо захлопнула крышку сундучка. Донателло уложил подарки для Джонатана в отрез алого шелка и перевязал золоченым шнуром. Подарки для моих домашних были обернуты в синий шелк и перевязаны белой лентой.
— Смотри не перепутай, — предупредил меня Донателло.
Видимо, эти приготовления призваны были меня успокоить, убаюкать. Адер был так сговорчив в выборе подарков, он так заботился о том, чтобы в дороге я не ведала никаких забот, что я начала думать: а нет ли у меня выбора? Может быть, мне все же удастся вырваться из его цепких лап? Конечно, помыслить ни о чем подобном, лежа рядом с Адером в постели, я не могла, но, может быть, в сотнях миль от него мне ничего не грозило? Я гадала, может ли расстояние ослабить связь между нами.