Упрямое время
Шрифт:
Ещё один удар, довершающий, заставил таки ткнуться носом в асфальт. Больше Бабанкин гопников не интересовал. Внимание их переключилось на Дишу.
– Не боись, ляля, тебя не тронем – если возьмёшь у всех по-хорошему. Хорь, тащи её.
Затрещали кусты рядом. Артём, оторвав лицо от асфальта, просипел:
– Не трогайте её! Диша…
– Заткнись, падаль! – пригрозили, было, ему… И тут Хорь завизжал: – А, сука, пусти! А! Отцепите её! Она мне харю порвёт!
Возня в кустах была короткой, и судя по пацанячьим воплям, отчаянной. А затем кто-то заорал:
– Пацаны, это не девка! У неё рога на башке и хвост! Тикаем!
Кусты затрещали,
Артём наконец смог перевернуться на бок, сел, кривясь от боли в паху и рёбрах. Опять хрустнули кусты, Диша подошла, присела рядом на корточки. Кажется, особого ущерба она не понесла, только очки отсутствовали, и сорванный с головы платок болтался на шее. Да ещё перчатки на пальцах были прорваны острыми твёрдыми коготками.
– Они убежали, – бесовка положила перед Бабанкиным выкидной нож, отобранный у главаря. – Сеньор, тебе больно?
– Есть немного.
– Зачем ты разрешил себя бить?
– Они как-то не спрашивали, знаешь ли. Если ты такая крутая, что ж сразу не вмешалась?
– Ты велел не отвечать. Сказал, что сам разберёшься.
Артём облизнул прикушенную губу. Диша была права, крыть нечем. Недооценил бесовские возможности. Он раздражённо кивнул на лежащий перед ними нож:
– Это на кой? Лучше бы кошелёк вернула. Что теперь делать будем без денег?
Диша виновато поникла.
В довесок ко всем неприятностям начал накрапывать собиравшийся с утра дождь. Сперва редкими капельками, а затем пуще и пуще принялся поливать кусты, деревья, грязный асфальт. Артём смачно выругался, попытался встать. Постанывая, выпрямился, прислушался к болевым ощущениям. Кости вроде бы уцелели, остальное – мелочи.
– Ладно, нечего мокнуть. Пошли искать, где можно от дождя укрыться, – скомандовал.
В стороне от центральной аллеи парка они обнаружили полуразрушенное сооружение. Кто-то начинал строить то ли магазинчик, то ли кафе, но дальше кирпичной коробки дело не пошло. Возможно, владелец не пережил «бурные девяностые», возможно, «сел» слишком рано, или не очень удачливым бизнесменом оказался. Нового хозяина долгострой не приобрёл и постепенно рассыпался под ударами воды, ветра и загребущих рук аборигенов. Но крыша пока уцелела. Пахло в развалинах соответствующе – мочой, блевотиной и протухшими фекалиями. Однако выбирать было не из чего. Стараясь не наступить в темноте на продукты чужой жизнедеятельности, Артём выбрал угол почище, осторожно сел на пол, прислонился спиной к стене, вытянул ноги. Бесовка опустилась рядом на корточки, вопросительно заглянула в лицо. Бабанкин болезненно дёрнул головой.
– Переночуем здесь, хватит с нас приключений. А завтра решим, что делать. – Видя, что спутница остаётся в прежней позе, предложил: – Ложись, спи.
– А ты, сеньор?
– И я попытаюсь. Сидя, – сама мысль о том, чтобы опустить ноющие бока на твёрдый холодный бетон вызывала болезненные спазмы. Он похлопал себя по бедру: – Клади сюда голову и спи.
Повторять приглашение не потребовалось, Диша мигом легла, свернулась клубочком. Артём осторожно коснулся рукой курчавой шерсти на затылке, провёл пальцами по ушку, по поросшей мягким пухом щеке.
– Спи, утро вечера мудренее.
Спала ли Диша или притворялась, Бабанкин не понял. Во всяком случае, не ворочалась, и дыхание было ровным. Сам же он долго не мог уснуть. Мешало всё – и боль, и неудобная поза, и твёрдый камень под задницей,
По-настоящему заснуть удалось лишь под утром. Да и понял он, что спал, только когда глаза открыл. Снаружи было светло, дождь прекратился, оставив сырую осеннюю серость. Голова Диши ночью сползла с его ноги. Артём несколько минут разглядывал спящую бесовку, потом осторожно встал. Затихшая было боль ударила по рёбрам, выстрелила в затылок, заставив тихонько охнуть. Давненько его так не били. С армии, пожалуй.
Он выбрался наружу, расстегнул рубашку, оглядел себя. Громадные кровоподтёки синели на боках, как и следовало ожидать. Осторожно потрогал пальцами рёбра, целые? Стопроцентной уверенности не было, но не в больницу же идти, в самом деле? С головой дела обстояли лучше – череп удар явно выдержал, отделавшись здоровенной гулей. Тронешь – болит, резко шевельнёшься – болит. Но ни тошноты, ни головокружения нет. Значит, и сотрясения мозга нет. Артём невесело усмехнулся – сотрясать нечего. Ну-ну, это мы ещё посмотрим.
Мочевой пузырь подал стандартный утренний сигнал. Однако привычный процесс после вчерашнего удара в пах тоже оказался болезненным. Морщась, чуть не плача, Артём бережно придерживал распухшее «хозяйство», ожидая, когда исчерпается струйка. В ближайшие дни думать об использовании «инструмента» для каких-либо иных целей не приходилось.
Струйка оборвалась последними капельками, брызнувшими, как водится, на брючину. Бабанкин поднял глаза и обмер – прямо перед ним стояла Диша, внимательно наблюдающая за процессом. Смутившись, он затолкал «хозяйство» в трусы, застегнул молнию. Спросил, насупившись:
– Ты чего?
– Я вышла за тобой, сеньор. Доброе утро.
– А… Доброе утро.
– Оно мудренее?
– Кто?
– Утро.
Артём фыркнул.
– Мудренее, мудренее. Ничего страшного вчера не случилось. Просто теперь придётся искать деньги, чтобы добраться до Балаклеи.
Он сосредоточенно пошарил в карманах, надеясь обнаружить завалившуюся купюру. Не повезло, лишь горстка мелочи, брошенная когда-то в карман куртки. Этого было мало.
Поняв по выражению лица «сеньора», что сумма того не устраивает, бесовка с готовностью предложила:
– Я больше принесу!
– И где ты их возьмёшь?
– Отберу у аватаров.
– Так они тебе и отдали! Крик начнётся, милицию вызовут. Мало нам неприятностей?
– Я тихонько. Подстерегу одного, пока другие не видят, быстренько задушу, а деньги заберу. Никто не узнает, что это я была, они ведь всё время друг друга убивают.
Бабанкин остолбенел на несколько секунд от такого заявления. Потом отрицательно покачал головой.
– Нет уж, деньгами займусь я. Убивать из-за них – это последним отморозком нужно быть. Да нам и требуется всего-ничего! Займу у Свинтицкого. Сегодня какой день недели? – Он постарался сосредоточиться, мысленно перебирая числа на календаре: – Среда, отлично! У него вторая смена, значит, сейчас дома, отсыпается. Поехали, на автобус мелочи как раз хватит.