Упрямый Галилей
Шрифт:
Если сравнить тексты Summarium и приговора, памятуя о том, что последний редактировался Макулано, тогда как к первому комиссар святой инквизиции отношения, по-видимому, не имел, а также о том, что Summarium был документом секретным, для внутреннего пользования, текст же приговора предназначался для публикации и распространения во всем католическом мире, то обращает на себя внимание следующее различие (далеко, впрочем, не единственное 1320 ): в тексте приговора вообще не упоминается о том, кто и при каких обстоятельствах выдал Галилею Imprimatur 1321 . Сопоставим соответствующие фрагменты указанных документов:
1320
В частности, в Summarium, в отличие от приговора, жесткое предписание, сделанное Галилею («omnino desereret dictam opinionem, nec etiam de caetero illam quovis modo teneret, doceret et defenderet, alias contra ipsum in S. Officio procedetur…»), приписано кардиналу Беллармино, а не комиссару Сегицци (Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIX. P. 294). Есть и другие несоответствия. Как заметил Ф. Беретта, «с юридической точки зрения одного этого (то есть несоответствия текстов Summarium и приговора. – И.Д.) было бы достаточно, чтобы сделать процесс недействительным (impliquer la nullit'e du proc`es),
1321
Тексты приговора и отречения Галилея были составлены заранее, между 16 и 21 июня 1633 года, на основе формулы de vehementi, использованной Урбаном VIII при вынесении своего вердикта expeditio causae. Кроме того, следует иметь в виду, что оригиналы приговора и отречения не сохранились, они были утеряны во время перевозки архива Священной канцелярии в Париж по приказу Наполеона I. Антонио Фаваро опубликовал тексты копий этих документов, хранящихся в архиве инквизиции в Модене (Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIX. P. 402 – 407). В ватиканском сборнике материалов по делу Галилея упоминается о копиях приговора и отречения, найденных в архиве Сиены (I documenti… P. 42 – 43). Впрочем, в этом издании тексты приговора и отречения вообще не приводятся. В настоящее время наиболее близкими к утраченным оригиналам считаются тексты из архива инквизиции Флоренции (Archidiocesi di Firenze. Archivio Arcivescovile. Sant’Ufficio. Filza I. Fol. 52 – 56); см. также: Cioni M. I documenti Galileiani del S. Uffizio di Firenze… P. 30 – 38.
Очевидно, главная цель Макулано, когда он редактировал (а возможно, и составлял) тексты приговора и отречения 1322 , состояла в устранении всякого упоминания о том, что Галилей получил два цензурных разрешения на издание «Dialogo», одно из которых дал управляющий Апостольским дворцом отец Риккарди. И уж подавно следовало устранить из этих официальных документов любую фразу, которая могла вызвать даже тень подозрения, что к публикации книги имел отношение (пусть даже косвенное) сам Святейший. Вопрос о выдаче Imprimatur Галилею, то есть фактически вопрос о том, как могло случиться, что гелиоцентрическое учение, запрещенное декретом от 5 марта 1616 года, защищалось (хотя и в слегка завуалированной форме), как это дважды установили теологи-эксперты, в сочинении, изданном с двумя имприматурами, был для Святого престола весьма болезненным. Не случайно Урбан еще до того, как в архивах Священной канцелярии были обнаружены документы, относящиеся к событиям 1616 года, впадал в ярость каждый раз, когда Никколини обращал его внимание на тот факт, что «Dialogo» был напечатан в соответствии с инструкциями, полученными Галилеем из Рима, то есть косвенно от самого Святейшего.
1322
При этом, разумеется, учитывая или по крайней мере предугадывая (будучи человеком весьма информированным) пожелания Святейшего.
Естественно, Святой престол не мог взять на себя даже малую долю ответственности за публикацию трактата Галилея. Виноватым должен был стать кто-то иной. Риккарди и Чамполи (что бы там ни кричал в сердцах о последнем Святейший) для этой роли не годились, ибо оба были людьми, очень близкими к верховному понтифику (особенно Чамполи). Следовательно, в жертву оставалось принести только Галилея. В конце концов, это он написал «Dialogo» и тем самым заварил всю эту кашу. Поэтому в приговоре было ясно сказано: «Не поможет тебе и [цензурное] разрешение, искусством и хитростью выманенное (artefitiosamente e calidamente estorta), поскольку ты не упомянул о сделанном тебе предписании».
Здесь уместно еще раз остановиться на позиции Урбана VIII. Напомню, что, согласно свидетельствам Томмазо Кампанеллы (1630) и кардинала Цоллерна (1624), папа поначалу относился к теории Коперника весьма терпимо – по крайней мере не считал ее ересью. Однако к началу сентября 1632 года позиция Урбана стала много жестче, и в беседе с Никколини Святейший назвал «Dialogo» «очень вредной для религии книгой» 1323 , а от такой оценки уже один шаг до объявления автора если не «формальным (закоренелым) еретиком», то «сильно заподозренным в ереси». Выше я уже писал о возможных причинах подобной эволюции во взглядах понтифика, делая акцент на религиозно-политических и личностно-психологических аспектах. Однако не исключено, что была еще одна причина неприязненного отношения Урбана VIII к книге Галилея, отчасти связанная с делом Моранди и вообще с отношением понтифика к астрологическим прогнозам, особенно с политической подоплекой.
1323
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIV. P. 384.
Вряд ли дело Моранди имеет прямое отношение к процессу над Галилеем. Более того, астрологические предсказания и защита гелиоцентрической теории – вещи разные (астрологи с равным воодушевлением работали и во времена господства теории Птолемея, и после коперниканской революции). И тем не менее не лишено, на мой взгляд, оснований предположение Э. Мак-Маллина 1324 , что Урбан мог усмотреть в этих двух явлениях (юдициарной астрологии и защите коперниканства) если не аналогию, то известный параллелизм, поскольку и астрологи, и Галилей входили в обсуждение тех сокровенных тайн бытия («тайн, скрытых в Божественном уме»), которые, по мысли верховного понтифика, уму человеческому раскрыть не дано. И всякие человеческие претензии на знание тонких взаимосвязей между положением небесных светил и судьбами людей и государств, равно как и на обладание физически истинной теорией строения мира, не просто абсурдны, но и опасны. В этом, по сути, и заключался пафос папской буллы «Inscrutabilis» (апрель 1631 года), о которой уже шла речь в разделе, посвященном делу Моранди. Подобно астрологам, Галилей претендовал на достоверное знание того, что несовершенному человеческому уму недоступно 1325 . Именно поэтому Урбан и заявил Никколини 4 сентября 1632 года, что первый математик и натурфилософ великого герцога Тосканы «имел наглость влезть туда, куда ему не следовало проникать: в самые серьезные и опасные вопросы, которые могут возбуждать [умы] в это время» 1326 . По мнению Святейшего, Галилей, защищая гелиоцентрическое учение как истинную теорию строения мира, посягнул не только на традиционное понимание отдельных фрагментов Библии – как раз вопросы библейской экзегетики волновали Урбана в этой истории много меньше, чем других теологов, – а на куда более существенные вещи – на догмат о божественном всемогуществе, о божественной свободе 1327 . Поэтому в его, Урбана, представлении, речь шла именно о доктринальном вопросе. И если Беллармино рассматривал посягательство на гелиоцентризм, нашедший свое выражение в Священном Писании, как вопрос веры, исходя из природы самого библейского текста («если это и не вопрос веры ex parte objecti,
1324
McMullin E. The Galileo affair: two decisions… P. 205.
1325
«Galileo was implicitly claiming definitive knowledge of something that lay beyond the reach of human inquiry» (Ibid. P. 205).
1326
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XIV. P. 383.
1327
«…the challenge to established Christian belief in God’s creative freedom implicit in Galileo’s Copernican affirmation, as well as in the earlier appeal to a threatening astrological forecast» (McMullin E. The Galileo affair… P. 206).
Таким образом, получается, что если историческая реконструкция Мак-Маллина правильна (а рациональное зерно в его рассуждениях, бесспорно, есть), то позиция Урбана VIII никаких кардинальных изменений с годами не претерпела 1328 , хотя жесткость, с которой он ее отстаивал, и характер соответствующих папских решений зависели, разумеется, от многих обстоятельств. Почему же тогда Галилея не обвинили именно в отрицании догмата о божественном всемогуществе? По мнению Мак-Маллина, подобное обвинение выглядело бы «слишком частной теологической деталью (too theologically technical)» 1329 – оно не было бы понято большинством мирян и даже частью духовенства. Ведь многие могли бы возразить, что, кстати, и сделал Никколини в беседе с Урбаном VIII 13 марта 1633 года, в том духе, что Бог, конечно, всемогущ и в своем бесконечном могуществе и бесконечной мудрости может продуцировать имеющееся состояние дел многими способами, но вдруг Галилей «угадал» (возможно, в силу ниспосланного Господом чудесного озарения) божественный modus operandi и в будущем появятся неопровержимые свидетельства истинности гелиоцентрической картины мира (что, как мы видели, в принципе допускали и Беллармино в 1616 году, и Урбан в 1630). И что тогда? Каяться, что возглавляемая его святейшеством Священная канцелярия малость погорячилась?
1328
«…the harshness of his criticism of the Dialogue did not entail a change of mind on his part after all» (Ibid.).
1329
Ibid.
Короче, зачем строить обвинение, используя столь тонкие материи, когда можно осудить Галилея просто за то, что он не подчинился предписанию Сегицци и защищал учение, «противное Священному Писанию», не очень усердствуя при этом в употреблении слов «ересь» и «еретик» и ни в коем случае не давая в приговоре точной теологической оценки самой теории Коперника? И Урбан VIII к этим доводам (возможно, высказанным кардиналом Барберини и Макулано 1330 ) прислушался (возможно, не без некоторого внутреннего сопротивления).
1330
Ibid. P. 207.
В итоге, тексты констатирующей части приговора (его преамбулы) и отречения оказались более мягкими, чем это могло бы быть, судя по характеру Summarium. О несоответствии понимания гелиоцентрической теории как абсолютной физической истины догмату о божественном всемогуществе речи в Sentenza вообще не было (акценты были другие – в частности, на поддержке Галилеем коперниканской космологии как вероятной гипотезы), и приговор был одобрен папой только in forma communi (в основном), формально оставаясь постановлением Священной канцелярии и потому не обладая статусом «непогрешимости» 1331 . Как заметил Декарт в одном из писем Мерсенну (апрель 1634 года),
1331
Замечу, что декрет от 5 марта 1616 года также был одобрен Павлом V in forma communi, а не in forma specifica, вследствие чего он оставался актом Конгрегации Индекса, не исходящим непосредственно от Святейшего, который считался догматически непогрешимым (то есть его непогрешимость относилась лишь к вопросам веры и морали, причем имеются в виду догматические определения, данные верховным понтификом ex cathedra, от лица всей католической церкви).
…я не вижу, чтобы это осуждение подтверждалось соборным решением или папой, оно исходит исключительно от собрания кардиналов. Поэтому с теорией Коперника может случиться то же, что и с теорией антиподов, которая некогда была осуждена подобным же образом 1332 .
Кроме того, в 1651 года астроном из Феррары Джованни Баттиста Риччоли, иезуит и, замечу, противник гелиоцентризма, писал:
В силу того, что по этому делу не было догматического решения, принятого либо папой, либо Собором под руководством папы и с Его одобрения, утверждение о том, что Солнце движется и Земля неподвижна, не является… доктриной веры. Однако каждый католик обязан подчиняться декрету Конгрегации [святой инквизиции] или по крайней мере не учить тому, что прямо противоречит этому декрету 1333 .
1332
Galileo Galilei. Le opere… Vol. XVI. P. 89. Декарт имеет в виду письмо папы Захария I святому Бонифатию, в котором говорилось, что священник по имени Вигилий (Vigilius), утверждавший, будто на другой стороне Земли живут люди (антиподы), должен быть за такие воззрения осужден. Но осуждения не последовало. Более того, Вигилий стал епископом Зальцбурга.
1333
Riccioli G.B. Almagestum nouum… P. 162.
И еще одно высказывание, принадлежащее профессиональному теологу, математику и астроному Хуану Карамуэлю:
Кардиналы своим заявлением [1633 года] не придали утверждению о движении Земли статус ереси <…> ибо когда некое мнение осуждается кардиналами, оно осуждается как некое практическое соображение. Осужденное таким образом положение не становится ересью, но оно теряет всякий внешний авторитет и становится для любых практических целей невероятным … 1334
1334
Caramuel y Lobkowitz J. Theologia moralis fundamentalis… Vol. I. P. 104 – 106. См. также: Fleming J. Juan Caramuel on the Nature of Extrinsic Probability. К сказанному следует добавить, что положения учения Коперника о неподвижности Солнца в центре мира и движении Земли, которая не находится в центре Вселенной, в приговоре получили жесткую оценку (они были объявлены еретическими), тогда как в декрете Конгрегации Индекса от 5 марта 1616 года они характеризовались как «ложные и противоречащие Священному Писанию».