Упрямый хранитель
Шрифт:
Домовой завороженно уставился на нее.
— Какая древняя, — уважительно сказал он, — ей, наверное, миллион лет, не меньше.
— Да, — согласился я, — иногда эта рыба приплывает сюда, чтобы погреться возле магии.
— А это что такое? — взволнованно спросил домовой, заметив башню обсерватории. — Зачем эта башня?
— Чтобы наблюдать за звездами, — улыбнулся я. — Там наверху стеклянный купол. Сквозь него отлично видно звездное небо.
Семен умоляюще посмотрел на меня. Я понял, что он хочет о чем-то попросить, но не решается.
—
Неподалеку от обсерватории росла старая вишня. Ее раскидистые ветки были густо усыпаны темно-красными ягодами. Я с радостью увидел, что на вишне сидит мой знакомый ворон из корабельного леса. Заметив нас, ворон расправил крылья и хрипло каркнул.
— Ты все-таки прилетел ко мне в гости, — обрадовался я. — Ну, конечно, я же сейчас сплю. Когда и появиться магическому ворону, если не во сне?
Ворон еще раз согласно каркнул. Затем слетел с вишни и уселся мне на плечо.
Я почувствовал, как его когти царапают тело через тонкую ткань рубашки.
— Это тоже твой друг? — спросил домовой.
— Конечно, — уверенно кивнул я.
Ворон ласково коснулся клювом моего уха.
Мы свернули за угол дома, и я увидел, что там клубится знакомый туман. Точно такой же туман скрывал мой сад, когда Савелий Куликов строил обсерваторию.
Рваные клочья водяного пара, похожие на печальных призраков, медленно проплывали прямо перед нами.
— Что это? — изумленно спросил домовой.
— Магия, дружище! — с улыбкой ответил я. — Магия сноходца.
В тумане проступали смутные очертания будущего дома. Они все время менялись. Фантазия еще не застыла, не успела превратиться в реальность.
В разрывах тумана я увидел стену, сложенную из серых округлых валунов. Затем туман затянул ее. А когда он снова расступился, каменная стена превратилась в бревенчатую.
Удивительно, но бревна уже успели потемнеть, как будто дом стоял в моем саду много лет. Из пазов между бревнами торчали клочки высохшего мха.
— Он меняется, — увлеченно сказал домовой, — посмотри, он все время меняется!
— Такая вот необычная магия, — рассмеялся я. — Сноходец работает с мечтами, а их очень трудно удержать.
На наших глазах крутая крыша дома опустилась, стала почти плоской, затем вокруг нее появились перила. Крыша превратилась в террасу, на которую так хорошо выйти утром с чашечкой кофе.
Мой магический дар нетерпеливо забился в груди. Несмотря на происходящие перемены, я чувствовал, что новорожденный дом уже появился. Он просто не принял окончательную форму, но уже жил и смотрел на окружающий мир удивленно распахнутыми глазами окон.
— А где же строители? — удивленно спросил домовой. — Где эти твои друзья?
— Они мирно спят в своих постелях, — улыбнулся я. — В том-то и заключается чудо, что его создают только силой воображения.
— А ты будешь им помогать? — с любопытством
— Ты имеешь в виду вмешиваться в этот увлекательный процесс? — уточнил я. — Нет, не буду. Мне понравится любой дом, который они построят. Лишь бы им этот дом пришелся по душе. Знаешь, иногда лучшая помощь — это не мешать другому человеку, не навязывать ему свой взгляд на мир. Пусть смотрит своими глазами.
Мы еще постояли, вглядываясь в колыхающийся туман и наблюдая, как медленно меняется будущий дом. Затем домовой дернул меня за рукав.
— Я хочу показать тебе одну магическую вещь, Тайновидец, — сказал он. — Эта вещь в мастерской Арсения.
— Так у него все-таки был тайник, — усмехнулся я, — и он хранил там что-то по-настоящему интересное.
Меня немедленно охватило любопытство, и я кивнул Семену.
— Идем.
Нам не пришлось снова подниматься наверх. Мой особняк заботливо открыл магический проход в дом Померанцева прямо за входной дверью. Привычно зажмурившись, я открыл дверь, шагнул вперед и сразу оказался в мастерской скульптора.
Из наклонных окон на дощатый пол падал косой свет. Со стен таращились белые гипсовые маски. Теперь они не вызывали во мне неприязни. Скорее, мне было жаль человека, который их создал. Но осуждать его я не собирался. Это личный выбор мастера — оставить после себя и такую память.
— Смотри, Тайновидец, — торжественно сказал домовой и указал рукой в угол мастерской.
Там стояло что-то громоздкое, накрытое темно-синим блестящим шелком. Кажется, эта штука была похожа на скульптуру, но в прошлый раз я ее не заметил.
— Арсений работал над ней все время, пока жил в этом доме, — объяснил домовой. — Даже меня выгонял, чтобы я ему не мешал, но я все равно подглядывал. Он не хотел, чтобы эту работу видел кто-нибудь посторонний, но тебе, я думаю, можно посмотреть.
Получив разрешение домового, я подошел к скульптуре и сдернул с нее покрывало. Шелк легко скользнул по камню.
Эта скульптура была похожа на ту, что я видел в доме князя Горчакова. Те же парень и девушка на морском берегу, та же каменная волна у ног парня. Но теперь парень выглядел старше, а девушка превратилась в женщину. И они не расставались — я понял это с первого взгляда. Парень обнял девушку за плечи, а девушка прятала лицо на его груди.
С того момента, как они виделись в последний раз, прошло много лет. Они уже не надеялись на встречу и все-таки встретились в том же самом месте, где когда-то расстались.
Я понял их простую историю без всяких слов, даже без ментальных импульсов. Такова была сила магии, которую скульптор вложил в камень.
К постаменту скульптуры была прикручена бронзовая табличка. На ней было выгравировано лишь одно слово — «Примирение». Больше ничего. Не было даже фамилии автора.
— Настоящему мастеру не нужно подписывать свои работы, — с улыбкой сказал я. — Их и так узнают.