Упрямый хранитель
Шрифт:
Я специально заказал еду, к которой привык Кузьма Петрович, чтобы ему проще было взять себя в руки и заговорить.
— Сейчас всё сделают, — повеселел Кузьма Петрович.
Он подозвал официанта и принялся заказывать, сосредоточенно кивая длинной бородой.
— Нам щи с говядиной, жареного карпа и чай с баранками.
— Сию минуту, господин артефактор, — поклонился официант. — Для вас уже всё готово.
Кузьма Петрович нерешительно посмотрел на меня.
— Может, по рюмочке, господин Тайновидец? — спросил он. —
— За обедом? — рассмеялся я.
— Да мы только по одной, — не унимался артефактор.
Я понял, что предстоящий разговор очень неприятен Кузьме Петровичу, и он никак не может решиться, а терять время не хотелось.
— Ну, разве что по одной, — улыбнулся я.
— Вот это дело, — повеселел Кузьма Петрович. — Я всегда знал, что вы наш человек, господин Тайновидец.
Он снова повернулся к официанту, который молча ждал, чем закончатся наши переговоры.
— Графинчик особой принеси и копчёной рыбы на закуску.
— Сию минуту, — кивнул официант и исчез на кухне.
— Так что у вас случилось, Кузьма Петрович? — спросил я. — Ведь неспроста вы зазвали меня сюда и угощаете обедом.
Кузьма Петрович снова растерянно запустил пальцы в свою длинную седую бороду.
— Даже не знаю, с чего начать, господин Тайновидец, — признался он.
— А вы начните с самого начала, — с улыбкой предложил я. — Хотя нет, лучше начните с главного. А если мне будет что-то непонятно, я спрошу.
— Князь Дмитрий Иванович чудит, — с досадой сказал артефактор. — Не хочет он, чтобы княжич участвовал в конкурсе.
— Ничего себе новости, — удивился я. — А почему князь Пожарский не хочет, чтобы его сын стал мастером?
— Считает, что рано ещё Всеволоду Дмитриевичу в мастера, — поморщился Кузьма Петрович. — Молод княжич! Вот князь и боится, что кто-нибудь переманит парня. Откроет он свою мастерскую и отдалится от отца, а в нашей мастерской он под моим присмотром. Мне-то Дмитрий Иванович доверяет.
— Так и что же, теперь Севе до седых волос в подмастерьях сидеть? — удивился я.
— Вот и я то же самое говорю, господин Тайновидец, — сердито кивнул Кузьма Петрович. — Княжич очень талантливый артефактор — пора ему мастером становиться. Я-то это вижу, у меня, знаете, какой опыт! И не уйдёт он никуда — зря Дмитрий Иванович боится. А князь упёрся, и всё. Говорит, не допущу его до конкурса всеми способами.
Тут вернулся официант, и Кузьма Петрович был вынужден прерваться. Официант поставил на стол запотевший графин, стопки и блюда с закусками. Кузьма Петрович тут же ухватил графин за тонкое горлышко и разлил по рюмкам.
— Давайте по одной, господин Тайновидец, чтобы разговор легче шёл.
— Давайте, — кивнул я, но только понюхал свою рюмку и поставил её обратно на стол.
Старый артефактор залпом опрокинул свою рюмку и привычно вытер губы бородой, затем взял двумя пальцами кусочек копчёной рыбы и, морщась,
— Так какие способы хочет использовать князь Пожарский, чтобы не допустить Севу до конкурса? — спросил я. — Ведь в конкурсе может участвовать любой артефактор, если у него есть подходящая работа. Тут и князь Пожарский ничего не сделает.
— А вот придумал он способ, господин Тайновидец, — с досадой ответил Кузьма Петрович. — И способ, как бы вам это сказать, совсем нехороший.
Старый артефактор снова замолчал. Официант поставил перед нами горячие щи в глиняных горшочках и большую миску с густой сметаной. Я уже понял, что разговор будет долгим и серьёзным, поэтому не торопил Кузьму Петровича. Плюхнул в горшок со щами целую ложку сметаны и принялся неторопливо помешивать.
— Так что за способ помешать Севе придумал князь Пожарский? — спросил я, когда Кузьма Петрович тоже принялся за свои щи.
— Дмитрий Иванович хочет, чтобы я Севе его артефакт испортил, — признался Кузьма Петрович. — Чтобы опозорился княжич на конкурсе и даже не думал стать мастером в этом году.
— Это уже чересчур, — нахмурился я. — Похоже, князь Пожарский окончательно сошёл с ума.
— Вот и я говорю, что чересчур, — поддержал меня Кузьма Петрович. — Но Дмитрий Иванович упёрся, и ни в какую.
Артефактор положил локти на стол и наклонился ко мне.
— Очень он боится вашей дружбы с Севой. Опасается, что ваш дед Севу к себе переманит.
— Так оно и будет, если князь Пожарский не одумается и не перестанет мешать сыну, — кивнул я. — Правильно я понимаю, что вы отказались помогать князю в его затее?
— Неправильно, господин Тайновидец, — неожиданно ответил Кузьма Петрович. — Когда я увидел, что князь упёрся, то я согласился.
— Ого! — удивился я. — И почему вы мне об этом рассказываете?
— Да потому что я согласился только для виду, — признался Кузьма Петрович. — Знаете, сколько народу у нас в мастерской? Если я откажусь князю помогать, так он себе другого подручного найдёт. Сломают парню артефакт, и всё, а я за всеми не услежу. Потому и обещал князю помочь, а сам тут же к вам обратился.
— Значит, вы не собираетесь портить артефакт? — уточнил я.
— Конечно, не собираюсь, — обиженно ответил Кузьма Петрович. — Где это видано, чтобы один мастер другому работу испортил? За такое руки оторвать мало.
Он снова наполнил свою рюмку, хотел подлить и мне, но увидел, что моя рюмка полна, и поставил графин на стол. Выпил до дна, снова вытер губы бородой и наклонился ко мне.
— Только я ведь долго князя обманывать не смогу, господин Тайновидец. И Всеволоду Дмитриевичу не хочется говорить о том, какую пакость его отец затеял. Не знаю я, что делать, господин Тайновидец, потому и обратился к вам. Может, вы что-нибудь посоветуете?
На мой взгляд, из сложившейся ситуации был только один выход.