Ураган
Шрифт:
— Что ж, поживем — увидим…
Угроза была выполнена на следующий же вечер.
Го Цюань-хай задержался в бригаде и пришел домой, когда совсем стемнело. Ворота оказались запертыми. Во дворе кто-то был, однако сколько ни стучал Го Цюань-хай, никто не отозвался. Он легко перемахнул через ивовый плетень. Но едва нога коснулась земли, огромный сторожевой пес вцепился ему в ногу.
Положение Го Цюань-хая в доме Ли Чжэнь-цзяна сделалось совсем невыносимым. Жена хозяина Ли Хань-ши тоже имела свои основания злиться на батрака и лишь искала повода для придирки. Еще совсем
— Цюань-хай, поди сюда… У меня голова болит, скорей поставь мне банки.
Парень бросил работу, разыскал банки и вошел в дом. Разрумянившаяся, полуобнаженная хозяйка лежала на кане в самой соблазнительной позе. Когда батрак показался на пороге, хозяйка чуть повернула голову и с легкой усмешкой посмотрела на него. О банках она уже больше не говорила.
«Она совсем не больная», — решил Го Цюань-хай, положил банки на кан и вышел.
Едва он дошел до середины двора, как из восточного флигеля понеслись уже не вздохи, а отборные ругательства.
Все же, несмотря на такое оскорбление, хозяйка не оставила мыслей о батраке и улыбалась ему по-прежнему. Но с той поры, как Го Цюань-хай стал заместителем председателя крестьянского союза и к нему начали ходить не только мужчины, но и женщины, то есть, как она предполагала, ее соперницы, Ли Хань-ши мучила ревность. Глаза хозяйки уже не улыбались больше молодому батраку.
Однажды за обедом дочка Ли Чжэнь-цзяна разбила чашку. Ли Хань-ши бросила палочки для еды и так ударила девочку, что та заревела во весь голос.
— Сейчас же замолчи! — накинулась на нее мать. — Ты, гадкая девчонка, целыми днями лодырничаешь, работать не хочешь, только даром ешь и пьешь. Нам, бедным пахарям, откуда взять еду, чтобы кормить тебя! Наешься, напьешься — и в гости, только о себе и думаешь!
Го Цюань-хай сразу понял, к кому относится эта брань. Он взглянул на Ли Чжэнь-цзяна. Тот уткнулся носом в чашку и сделал вид, что ничего не слышит. Батрак отложил в сторону палочки и, сдерживая закипающий гнев, спокойно сказал:
— Хозяйка, ты брось, ругая собаку, замахиваться на курицу!.. Кто это у тебя ест и пьет задаром? Скажи напрямик: кого поносишь?
— Кто откликнулся, того и поношу! — взвизгнула Ли Хань-ши и разразилась новым потоком брани.
На крики Ли Хань-ши и рев девочки прибежали соседи. Они столпились в кухне и с нескрываемым любопытством заглядывали в комнату.
Го Цюань-хай вскочил. Губы его дрожали, но он так привык к разного рода неприятностям, в которых у него никогда не бывало недостатка, что выработал в себе умение сдерживаться. Взяв себя в руки, он спокойно проговорил:
— Что ж, давай тогда посчитаемся,
Ли Хань-ши даже подпрыгнула.
— Соседи! — закричала она. — Слышите, что он такое говорит? Всего два дня в председателях ходит, а уже нос задрал! Что ж это мы, бедные крестьяне, жертвоприношениями тебя, как Будду, ублажать должны? Кланяться тебе? Так, что ли? Мерзавец!
Заметив, что Ли Чжэнь-цзян собирается улизнуть из комнаты, она схватила его за ворот:
— Ты всегда в стороне! Помалкиваешь да посматриваешь, как этот грубиян издевается надо мной. Ты, должно быть, за тем и нанял его, чтобы он мучил меня!
Го Цюань-хая увели из комнаты.
— Зачем связался с этой бабой! Только себя мараешь. Иди и занимайся своими делами.
Едва Го Цюань-хай вышел из ворот, его нагнал запыхавшийся Ли Чжэнь-цзян.
— Го Цюань-хай, куда ты?
Тот не ответил, даже головы не повернул.
— Ты в бригаду? Послушай: нельзя там говорить об этом. Ведь это же наше, семейное дело. Люди мы свои и уладим все по-свойски. Я прикажу жене, чтобы она попросила у тебя прощения. Постой! Подожди!..
Когда Го Цюань-хай пришел в школу, он весь горел от возмущения. Хотелось сейчас же рассказать обо всем Сяо Сяну и Сяо Вану. Те бы успокоили его и наверняка сразу бы нашли выход. Но начальник бригады неожиданно спросил:
— Скажи-ка мне, приятель, кто это такой Бай-лай?
— Главарь бандитов, — ответил Го Цюань-хай, не понимая, почему Сяо Сян ни с того ни с сего задал ему такой вопрос.
— Ты его видел когда-нибудь?
— Нет.
Теперь Го Цюань-хай окончательно убедился: тут что-то есть.
— Начальник Сяо, я тебя не совсем понимаю…
— А я как раз разыскивал тебя, чтобы показать вот эту бумажку.
Улыбаясь, он достал из кармана клочок бумаги, на котором каракулями была написана одна строчка. Так как Го Цюань-хай был неграмотен, Сяо Сян прочел ему:
«Го Цюань-хай — бандитский лазутчик с сопки Дацин-шань».
Подписи не было.
— Начальник Сяо, я прошу проверить такое дело…
— Давно уже проверил, — рассмеялся Сяо Сян.
— Начальник Сяо, если вы верите этой бумажке, посадите меня в тюрьму, — сказал Го Цюань-хай.
Мало того, что на сердце была такая горечь после скандала. Тут еще новая, точно с неба свалившаяся обида! У парня глаза наполнились слезами. Он опустил голову.
— Поверь я этой бумажонке, давно бы арестовал тебя и без твоей просьбы, — с теплой дружеской улыбкой сказал Сяо Сян.