Уральские россыпи
Шрифт:
А затем – паводок 72-го года. Небывалый паводок. Весна получилась затяжная, таяние снегов замедлилось. А потом – тепло, и дожди! К тому же – весенний паводок «наложился» на летний. На прииске снесло несколько плотин. Но, главное, не выдержала десятая плотина на Мурзинке. Более пятнадцати миллионов кубометров воды обрушились на неширокую речку Лялю, понеслись по её узкому и крутому руслу к городу, на «Бумкомбинат». Были затоплены все основные цеха завода. И цех той самой качественной, правительственной бумаги.
Телеграммы о затоплении полетели в Москву. К расследованию аварии подключились самые высокие начальники. Распоряжение о расследовании аварийного затопления
Более того, после всех замеров, измерений, исследований, комиссия пришла к выводу, что если бы на этих речках, ручьях, реках вообще не было бы никакой промышленной деятельности, не было бы никаких плотин и водоёмов, цехи Новолялинского завода всё равно были бы затоплены! Заключительный акт комиссии подписали все её члены – метеорологи, экологи, речники, геологи, лесники, рыбнадзор – и еще два десятка членов комиссии. Акт утвердил министр Ломако, и передал в Правительство.
Но, тем не менее – виновные-то нужны! Приказом Министра объявили строгий выговор начальнику производства – якобы за несвоевременную передачу «штормового предупреждения» в цеха, хотя прииск такого предупреждения не получал вообще!
Георгий «проглотил» выговор спокойно. Господи, разве выговор – это беда? По сравнению с тем, что произошло. А вот с директором случилась именно беда. Когда Сидоров приехал на «Бумкомбинат», увидел своими глазами залитые производственные цеха, затопленные жилые дома в низких частях города – сердце его не выдержало потрясения – у него случился инфаркт. И его прямо из Новой Ляли увезли в областную больницу, в Свердловск.
Директором он больше не работал. После длительного лечения Сидорова пригласил на Южно-Заозерский прииск Жлудов.
Виктор Иеронович. Он предложил ему сначала поработать в проектном отделе, а вскоре, менее чем через год, на ближайшем отчетно-перевыборном партийном собрании Валентина Михайловича избрали Секретарем парткома прииска. И он проработал на этом ответственном посту еще добрых пятнадцать лет Удивительный человек этот Жлудов. До всех ему есть дело. Если Жлудов хотя бы раз пообщался с человеком и тот ему понравился, никогда, ни в какой беде Жлудов этого человека уже не оставит.
Какое-то время спустя Георгий прибыл в управление «Уралзолото». Приехал утром, сразу с поезда. Поезд приходил в Свердловск рано, где-то около шести утра, поэтому Георгий, надеясь, что всё, с чем он приехал, разрешится за один день, не стал устраиваться в гостиницу, сразу поехал в управление, решу, мол, все вопросы, и домой.
Управление работало с девяти утра. Каково же было удивление Георгия, когда он увидел, что в производственном отделе уже был работник – Пётр Харитонович Шабалин. Его давно проводили на пенсию. Проводы были пышные, бурные, его, как Генерального директора Объединения, «соответственно» и проводили. Но он, месяцев этак через два-три скис, бездельничать не научился, не привык, приехал к Компанейцеву и взмолился – не могу сидеть без дела, дайте любую работу, пошлите на любой, самый трудный участок, но только чем – то займите. Компанейцев придумал какую-то должность,
Тепло поздоровавшись с Шабалиным и обменявшись новостями, Георгий спросил:
– Пётр Харитонович, а что с Сидоровым? Где он сейчас?
– А ты что, не знаешь? Его пригласил к себе Жлудов. Сейчас он его «пристроил» где-то в проектном отделе, но он уже договорился с Горкомом партии, что его, Сидорова я имею ввиду, выдвинут на пост Секретаря парткома прииска. Должность, сам понимаешь, не меньше директорской. Но Жлудов ведь всегда знает, что делает. И смотрит далеко вперёд. Он решил, что Сидоров для него просто идеальный партийный руководитель, что он с ним найдёт самый близкий в руководстве таким предприятием, как Южно-Заозёрский прииск, язык. И в этом он, по-моему, прав. Вообще, я тебе скажу, Георгий, Жлудов удивительный человек. Почему я говорю тебе обо всём этом, спросишь ты, да познал я всех вас, пока работал директором. Редкие руководители, даже в нашем, прямо скажем в не бедном ведомстве, вставали на защиту пострадавших, в чем-то обездоленных. А вы со Жлудовым, как раз и вставали. Даже порой в ущерб себе. В ущерб своим отношениям с местными властями. И в то же время вы оба, извини, в другое время мне не придётся сказать тебе всё вот так откровенно, вы беспощадны к разного рода мошенникам, стяжателям, «хапугам»!
Ну вот, уже идут люди. Не договорили мы с тобой. Но знай, я всегда уважал вас со Жлудовым, и всегда восхищался вами. Пока есть у нас в руководстве предприятиями такие люди, как ты, и особенно, такие как Виктор Жлудов, наши предприятия будут жить. И то, что он пригласил к себе Сидорова, это как раз и подтверждает все мои, сказанные сейчас тебе, слова. Вот такой он человек. И я восхищаюсь им. И, пока такие «Жлудовы» на месте, я считаю себя спокойным за будущее наших приисков, нашего Объединения. За наше золото.
– Пётр Харитонович, но ведь… – Всё, всё, люди идут, вон уже заходят, здравствуйте, здравствуйте, Галина, всё Георгий, «интервью» закончено, за работу, товарищи.
Прошел год после этих бурных событий, после всех этих разговоров, всех этих интервью, пережили зиму, запустили все производственные цеха в работу. Добрый десяток драг и более двух десятков гидравлических установок снова добывали золото и платину, выдавая стране ежегодно более двух тонн драгоценного металла.
Приближались майские праздники. В мае иногда так совпадает, что чуть ли не полмесяца веселится народ. Ну – сплошные праздники. Беда это для непрерывного производства! Бригады работают по скользящему графику, у них с этими выходными проблем нет. А вот вспомогательные рабочие – все на отдыхе.
И получается так, что береговые и подготовительные работы ложатся в эти праздничные дни на технологические бригады. А это дополнительный простой!
Георгий быстро понял несуразность ситуации. Был издан приказ по прииску, который обязывал руководителей всех объектов создать комплексные береговые бригады по выполнению подготовительных береговых работ. Члены подготовительной бригады отныне уходили на выходные так же, как и технологические рабочие, по «скользящему» графику.
В этом году майский праздничный цикл заканчивался аж одиннадцатого мая. Десять дней бездеятельности! Каково это для предприятия непрерывного производства!