Уравнение со всеми известными
Шрифт:
А Тимка с Климом, как в издевку, перекинули мне новое послание с вопросом: «Что делать-то будем?» А я откуда знаю, если вообще еще не в курсе? Кидаю им ответ: «После обсудим». А они снова пишут: «Что значит после? Совсем у тебя от горя крыша съехала?» Тут я струхнул не на шутку. Раз уж они про горе заговорили, значит, Доброжелатель окончательную чернуху с нами затеял.
Тут Винокуру, видно, на математике сосредотачиваться надоело, и он снова ко мне прилез с вопросами:
— Почему вы постоянно записками перекидываетесь?
— Да нет. Просто так, — отмахнулся я.
— М-м-м, — протянул Серега. Он явно мне не поверил.
И, словно специально, мне опять на парту записка шлепнулась: «Почему не отвечаешь? Дело-то срочное!»
Винокур умудрился прочесть и спрашивает:
— Какое такое срочное дело?
Ну, совершенно меня замучил. Главное, мозги другим заняты и начисто отказываются выдавать какое-нибудь вранье. А Предводительница снова свое завела:
— Винокуров и Будченко, что же у вас там за интересный разговор? Может, к доске выйдете и нам расскажете? А попутно и объясните, как следует экзаменационные задачки решать?
Приехали. Только этого не хватает. И я быстро так ей ответил:
— Мария Владимировна, мы просто вас слушаем и задачки заодно обсуждаем.
— Тогда, Будченко, тем более. Выходи к доске, вместе обсуждать будем. А то все с Винокуровым да с Винокуровым, — не смягчилась Предводительница.
Я Сереге кулак показал, но что делать? Поплелся к доске. Вот она, справедливость. Я ведь вообще молчал. Это Винокур пытался со мной трепаться. А к доске почему-то меня вызвали.
Пришлось мне до самого конца урока разное решать. А Мария чувствует мое состояние, и только я с одной задачей справлюсь, немедленно новой грузит. Я аж взмок.
Наконец началась спасительная перемена, и меня взяли в оборот Клим с Тимкой.
— Что за дурацкая манера молчать? — напустился на меня Сидор. — Ответить не мог?
— Не мог, — подтвердил я. — Потому что еще не прочел. Винокур и так во все ваши записки нос совал.
На это ни Тимка, ни Клим не нашлись что ответить.
— Тогда быстро читай, — сказал Круглый.
Тут Винокур вновь пристал:
— Мужики, я вижу, у вас какие-то проблемы. Помощь не нужна?
— Ровно никаких проблем, — отрезал Сидор. — Но за помощь спасибо. Если понадобится, сообщим.
— Ладно, — скис Серега и, обидевшись, куда-то ушел.
— Нейтрализовали, — потер руки Тимур. — Давай, Будка, читай.
Выхватив из сумки письмо, я разорвал конверт. Оно, как и прежние, было напечатано на машинке. Только я совсем ничего не понял. Ну, полная абракадабра. Потому что увидел я вот что:
ТРУРЫЪИ! Я МЪПЪОГ: ЧЯЭМОЯ СЯ ЭМРОРХ ПЪОЪТЪСЪ ПРЭЪНЦЖГ СЪ ЬОЛЫГ МЯЮУЦЗФЛ: «А ЫЛОЯФ».
Наверное, вид у меня сделался полностью идиотский, потому что Круглый фыркнул. А Тимка поинтересовался:
— Ну, и как впечатление?
—
— Трудно сказать, — пожал плечами Круглый. — Но полагаю, что не язык. Слишком уж много там твердых знаков.
— Видимо, это шифр, — мрачно изрек Тимур.
— Чего ж вы мне сразу не написали? — возмутился я. — Такое от Винокура можно было не прятать.
— Да ты что? — возразил Круглый. — Наоборот, Серега бы просто помер от любопытства. Тогда бы мы от него вообще неа отвязались.
— Ладно, с Серегой проехали, — перебил Сидор. — Перед нами, по-моему, гораздо более важные проблемы стоят. Во-первых, хотел бы я знать, кто и когда умудрился подсунуть нам эти письма, а во-вторых, как нам их расшифровать?
— Издевается этот Доброжелатель над нами, что ли? — в сердцах воскликнул я.
— А ты, Будка, еще этого не понял? — ответил вопросом на вопрос Тимка. — Мы ведь у него сейчас полностью в руках. Тараканы-то снова в буфете возникли.
— Когда? — удивился я.
— На прошлой перемене, — пояснил Тимур. — Наша англичанка в компоте нашла. Визгу было! Ребята рассказывали. Англичанка орет, а таракан у нее там плавает. К тому же она в какой-то комиссии, которая постоянно проверяет столовую. Так что, считай, скандал с тараканами разгорелся по новой. Потому Доброжелатель и веселится.
— А как нам это расшифровать? — озадачился я.
— Молча, — ответил Тимка. — Пойдем после уроков ко мне, сядем и подумаем. А сейчас нам надо срочно поговорить с Митичкиной и с Поповой.
— Считаешь, что на второй большой перемене подсунули? — посмотрел я на него.
— Других возможностей не было, — откликнулся Сидор.
— Похоже на то, — согласился я.
— Значит, без дежурных не обошлось, — сказал Клим. — Только, боюсь, мы из них ничего не вытянем.
— Думаешь, это они сделали? — по-прежнему сомневался я, что Митичкина и Попова имеют отношение к Доброжелателю. — Может, их просто кто-нибудь попросил положить нам письма?
— Вряд ли, — покачал головой Сидор. — Доброжелатель не дурак, чтобы светиться. Но поговорить с дежурными все равно стоит.
— Ты так им и объяснишь, что тебе письмо подложили? — поинтересовался Клим.
— Совсем нет, — возразил Сидор. — Скажу, что ручка во время перемены пропала. Поэтому мне надо знать, не ошивался ли кто возле моей парты.
— А вон и они стоят, — указал в конец коридора Клим.
Там у подоконника устроились Танька и Галька.
— Пошли, — решительно двинулся вперед Тимур. — Будка, чего ты застыл?
Я и впрямь застыл. Идти к Таньке вместе с Тимуром и Климом мне не хотелось. Она ведь и так очень нервно меня воспринимает. Поэтому для делового разговора мое присутствие будет совсем не полезно. О чем я и сказал ребятам.