Уравнение времени
Шрифт:
«Ну все! — Сердце девушки ушло в пятки. — Сейчас наш Амвросий вернется к своим».
Однако тот даже не изменился в лице.
— Так нельзя, братья, — уже спокойно повторил он. — Эта девушка, как и мы, защищала от людоедов жителей Москвы. Нельзя так относиться к ней. Давайте лучше успокоимся и поговорим по-человечески. Мне кажется, настало время пересмотреть некоторые наши уложения…
— Уложения?! — взвизгнул второй монах. — Да будь ты проклят, Амвросий! Предаем тебя анафеме и…
— Не имеете права, сограждане, — ввернул Николай. — Для этого,
— Тебя не спросили, ведун! — Самый большой монах выдернул из складок рясы кухонный тесак.
«Наверняка скоммуниздил на кухне», — подумала Саша.
А уже в следующий миг девушку отнесло в сторону: Черныш, а за ним Снежный и Конопуш выскочили из дверей.
— Это же наши собаки! — заголосил третий. — Ты украл псов инквизиции, предатель! Тебе не жить!
В Амвросия, кувыркаясь и сверкая остро отточенным лезвием, полетел кухонный тесак.
***
Саша отрешенно (и до конца не веря своим глазам) смотрела на то, как вращается широкое лезвие.
Как выдергивает Коля из-за пазухи давешний прибор и… выкрикивает в сердцах: «Уже заполнен, чтоб его!»
И как Звеновой бросается на Амвросия — вытолкнуть из-под удара…
Однако вмешательство уже не требовалось. Метнулась черная тень. Раздался чмяк. Черныш принял удар на себя.
А в следующий миг Конопуш опрокинул инока. В соседнего, вылетев из кухни, вцепился Снежный. Третьего и четвертого Звеновой взял на себя. Пятого Саша вырубила сама — коротким ударом в пах. Вот и пригодись школьные тренировки по самообороне.
***
По Мясницкой двигалась странная процессия.
Впереди шли двое, парень в монашеском одеянии и хрупкая на вид девушка в полушубке. Несли на руках огромного черного пса. Губы девушки шевелились в такт каким-то словам.
За парочкой шел высокий парень в рваном пальто. Его руки покоились на головах двух других громадных собак, московской сторожевой и алабая. Этот парень с тревогой и нежностью смотрел на идущую впереди девушку…
А вот лицо человека в монашеском одеянии выражало сплошную муку.
Так, по сути, оно и было, ведь в душе монаха творился самый настоящий ад. После излечения Николая он лично увел ведьму подальше от братьев — но не затем, чтобы укрыть ее от правосудия, отнюдь! Он хотел как следует ее допросить, чтобы исключить ошибку. Окажись ведьма виновной, он бы отдал ее братьям на растерзание не задумываясь.
Почему же он поступил так, как поступил? Потому что знал: история помнила примеры сожжения ни в чем не повинных людей. Он не мог допустить бессмысленных жертв во светлое имя Бога, каковыми изобиловало прошлое христианства. Тем более поведение ведьмы, каким бы странным или каверзным оно ни казалось на первый взгляд, при пристальном рассмотрении таковым не являлось. Ведьма искренне хотела спасти своего друга. И пыталась спасти, несмотря на острейшую боль, терзающую ее. Да и с людоедами она не была заодно, как поначалу показалось
— Тише ты! — именно в тот момент, когда Амвросий подумал про «святость», Саша зашикала на него. — Ты меня с настрою сбиваешь. Нам надо вылечить Черныша, не забыл?
Девушка очень переживала за пса. Вдвоем с Амвросием они выдернули тесак и остановили кровь. Саша, не мешкая, начала плести наговор…
А теперь они шли, и шли, и шли… Пока не дошли до перекрестка.
— Куда теперь? — коротко спросила Саша. — Налево, направо?
— Направо, — подсказал Коля. — Но ты точно решила? Мы все вместе едем к тебе домой, в Углеж?
Спрашивая так, парень, конечно, опасался, что монах на него обидится. Но гораздо больше Звеновой не хотел, чтобы с Сашкой что-либо случилось. Показывать же свой дом религиозному фанатику было как минимум неразумно.
— Амвросию все равно некуда податься, — спокойно произнесла девушка. — Да и тебе, как я поняла, тоже.
— Верно, — тяжело вздохнул Коля. — Но об этом я хотел поговорить с тобой позже.
— Вот и хорошо, — кивнула Саша. — Едем все вместе на пятичасовом поезде. А теперь давайте помолчим. А то Черныш проснется.
До поезда, если она ничего не перепутала, и он отходил в семнадцать-ноль-ноль, оставалось еще как минимум минут сорок. Они должны были успеть.
***
Поезд на Углеж, пуская клубы белого дыма, плавно набирал ход.
Уходил назад перрон, а с ним и семеро в рясах. Монахи примчались слишком поздно, когда двери уже захлопнулись, и теперь могли только бессильно ругаться и потрясать кулаками вслед уходящему составу. Забраться на крышу поезда они почему-то не попытались.
— Это медленная, мучительная смерть! — В глазах Николая мелькнул ужас, когда Саша спросила, почему иноки не последовали за ними. Она столько раз видела подобные сюжеты в кино, да и в книгах что-то похожее было описано, и не раз! — Врагу такого не пожелаешь.
— И почему? — искренне удивилась Саша.
Поезд часто шел в тоннелях, это да. Но неужто свод тоннелей проходит так близко к крыше вагонов? Неужто размажет распластавшегося взрослого?
— Просто поверь. — Звеновой видел интерес в глазах девушки, но ему совершенно не хотелось отвечать на этот вопрос.
— Как скажешь, Коль.
Поезд как раз покидал столицу — въезжал в тоннель. Саша, с трудом удержавшись от спора с другом, мигом переключилась: что будет на выезде из тоннеля? Зеленая сумеречная долина? Или состав пройдет под кронами вековых великанов?
Поезд, свистя, выезжал из тоннеля. В быстро сгущающемся сумраке было видно громадное озеро. Вода в нем была свинцового цвета. Ее не сковывал лед.
— Странно, правда? — Саша повернулась к спутникам.
И увидела, что Амвросий спит — впрочем, как и остальные пассажиры в вагоне. И даже верные псы, Черныш Конопуш и Снежный тоже спали. Посвистывали-посапывали во сне.