Уравнитель. Спецназ по-боярски. Том 1
Шрифт:
Шикарная богиня Теона исчезает, стирается. Ее будто больше нет… А перед нами предстает девушка со светлыми волосами. Тонкая коса опускается на ее грудь… такую худую, что кажется, ее вовсе нет.
— Магичка-то — мастерица иллюзий! — выдыхает Шереметев. — Неплохо-неплохо.
— Вот так влюбишься в красавицу-иллюзионистку, а она после свадьбы возьмет, да и превратится в царевну-лягушку, — бубнит зло Воротынский, будто Теона его лично обманула и заставила поверить в свою красоту.
— Простите, — худая изможденная, в утлом
— Всё что я вынес для себя — всё здесь не то, чем кажется, — усмехнулся князь Оболенский.
Теона сделала усилие, и снова обрела облик красавицы.
— Князь не любит, когда я выгляжу также как все… — прошептала она.
— Деспот? — прошипела Алиса. — Хочет, чтобы ты всегда олицетворяла собой женскую красоту и другие женщины, уставшие от всего — от быта, бедности и голода, могли следовать твоими стопами?
— Нет. Моя красота для всех — олицетворение победы над повседневностью и голодом. Она дает им всем веру и надежду.
_Ясно-понятно, — Лиса куксит мордочку, явно недовольная ответом и ситуацией.
— Мы пришли, — Теона склоняет голову и входит в палату, где уже сидят за столом люди.
Их много. Толпа гремит ложками.
— Поздний ужин?
— Мы ужинаем после того, как враги засыпают. Иначе придется делить еду с ними. Иногда мы становимся ужином для нашего ужина, — она с грустью смотрит на тарелки.
И я давлюсь слюной, борюсь с рвотным рефлексом.
— Проходите, гости дорогие, нужно хорошо поесть, чтобы бороться. Спать придется недолго… они не дадут.
Нас проводят за стол к князю, и мы садимся недалеко от него. По правую и левую руку от него садятся — Теона и мужчина лет под тридцать. Он сильно выделяется на фоне других — мускулатурой.
Как ему удалось сохранить мышцы? Где он берет энергию, чтобы питать их?
— Князь, у вас без нас мало еды. Мы не претендуем, у нас есть своя. Можем поделиться, — говорю очень тихо, чтобы никто кроме нашего стола не слышал. Иначе, эти оголодавшие люди могут повести себя как животные и наброситься на нас. А драка в доме с хозяевами — это не то, как мы мечтали закончить сегодняшний тяжелый день.
— Не надо! — молодой, но грозный князь показывает на тарелку с угощением. — Этого хватит на вас и меня с дядей. — Дядя, вы ведь не голодны? — князь делает нажим на том, что дядя не должен есть.
Тот кривит лицо со шрамом, кивает в знак согласия с решением молодого родственника.
Твою мать! Даже в 2046 году еда была лучше, чем эта. Плохо от одной мысли, что надо впихнуть в себя эту похлебку и эту дичь.
В животе бурлит и кишки переворачиваются.
— Не дури, — слышу у себя в голове голос Алисы. — Мы это есть не будем. Иначе завтра у нас будет несварение, и мы не сможем сражаться!
— Кушайте, гости дорогие, —
— Энергия вам завтра пригодится!
— Что за дом такой, — шипит Алиса, — впихивая в себя с отвращением ложку того, что здесь называют «кашей». — Стены и еда пытаются убить тебя. Эти люди явно незнакомы с гостеприимством.
Впервые голос подает Джинни.
— Если хозяева принесут мне извинения, я возьму на себя переработку этой жижи.
— Ну уж нет! — Оболенский пододвигает к себе коричневую кашу и начинает ее есть.– Джинни, давно пора разобраться с твоим статусом.
— Можете задавать мне вопросы, князь, — язвит джиннири и с веселым видом заливает в себя всю тарелку с кашей, а ей, между прочим, дали двойную порцию.
Страшно представить, как она ее «переработает».
— Знаешь, что, Джинни, засунь себе свои вопросы наводящие в задницу!
— Фу, князь, как грубо!
— Вспомните стены, они поглощают энергию и магию, отбирают, чтобы отдавать хозяевам. Им нельзя верить. Какой была первая вспышка эмоций у Теоны, когда мы увидели влияние стен на нее? Испуг. Она кого-то жутко боится.
— Никому не верь, — Романов раскачивается на хлипком стуле.
Мой разум пытается ухватиться хоть за что-то, шарю по лицам присутствующих. Ничего. Не могу ухватиться за нужную мне информацию.
Меня блокируют?
И в этот самый момент блюдо с жареными крысами оказывается перед моим носом.
— Гостям тушки пожирнее, так принято.
Твою мать!
Теона тряхнула меня за плечо.
— Князь, выбирай. Другие тоже голодны.
Хочется отгрызть себе руку, чтобы проснуться, но судя по тому, что я вижу все слишком явно — я не проснусь.
Романов еще раз раскачивается на стуле, и с грохотом падает на спину.
Внимание на нем, я же шиплю на Оболенского.
— Извинись перед Джинни, иначе мы сдохнем от этой еды, не дожив до рассвета.
— Извини, я был не прав, -цедит сквозь зубы. — Джинни, дорогая.
Хочется смеяться, глядя на его измученное лицо, но не время и не место.
Демонстративно берем с подноса самых жирных тварей, кладем перед собой на деревянный стол.
— Джинни, они твои, — командует князь Оболенский.
Дальше дело за малым, пока Романов отвлекает на себя внимание, энергетическая женщина потребляет всю нашу еду.
Страшно представить, что будет с ней завтра, но придется слушать эту «музыку» организма до самого утра и весь день.
Глава 21
После ужина нас провожают в палаты. При этом здесь также мерзко и негостеприимно, как и во всем доме.
Стены из свежесрубленного дерева, но я уже понимаю, что это всего лишь иллюзия. Если ее сковырнуть, то под ней прогнивший насквозь сруб, изъеденный жучками.