Урфин Джюс. Черная книга Гингемы
Шрифт:
Сон… Но какой! Джюс потер лоб. Его новый, обостренный ум лихорадочно заработал, перебирая образы ночного кошмара. Деревянные солдаты… армия… завоевание…
– Нашел! – вдруг воскликнул Урфин так громко, что филин на ветке встрепенулся. – Я знаю, как обрести власть! Я понял!
– Неужели? – лениво отозвался Гуамоко. – И какая же гениальная мысль посетила твою голову на сей раз? Озарение снизошло?
– Да! Деревянные солдаты! – глаза столяра горели лихорадочным блеском. – Я сделаю себе армию из дерева! Сильных, неутомимых, бесстрашных воинов! Я оживлю их… найду способ! И тогда я завоюю Голубую страну, а потом и Изумрудный город!
Гуамоколатокинт издал звук, похожий на сухое покашливание. Если бы филины умели смеяться, это был бы именно смех – тихий, презрительный, полный яда.
– Деревянные… солдаты? – переспросил он, медленно поворачивая голову. – И это все, Урфин? Весь плод твоего «обостренного» разума? Ты увидел во сне путь завоевателя и решил повторить его наяву? Ух-ух-ух! Воистину, Виллина превзошла саму себя!
– Что ты мелешь? – вскипел Урфин. – Это великолепный план! С такой армией…
– С такой армией ты закончишь очень плохо, – ледяным тоном прервал его филин. – Тебя разобьют, Урфин Джюс. Твоих деревяшек сожгут или распилят на дрова. А тебя самого будут гнать камнями и насмешками. Зачем тебе это? Зачем завоевывать город, жители которого будут тебя ненавидеть и мечтать свергнуть? Зачем сидеть на троне, зная, что за каждым углом тебя ждет кинжал или яд? Это не власть, Урфин, это – жалкая пародия.
– Но как же иначе? – растерянно пробормотал столяр. Пыл его несколько поугас под холодным душем рассуждений филина.
– Иначе, человек, иначе, – вкрадчиво проговорил Гуамоко, и в его голосе появились новые, шипящие нотки. – Зачем брать силой то, что можно получить добровольно? Зачем стучать в ворота, если можно сделать так, чтобы их открыли изнутри… с радостью?
– Добровольно? Чтобы жители Изумрудного города… сами попросили меня стать их правителем? Не смеши меня, птица!
– Я и не смеюсь, Урфин. Я предлагаю тебе путь к истинной власти. Не власти грубой силы, которую легко сломить, но власти над умами. Власти страха, сомнения, отчаяния. Ты хочешь править? Так сделай так, чтобы они нуждались в тебе. Чтобы они видели в тебе единственное спасение от ужаса, который ты сам же и нашлешь на них.
Филин помолчал, давая словам проникнуть в сознание собеседника.
– Твои руки искусны, Урфин. Ты можешь создавать не только столы и скамейки. Ты можешь создавать… страх. Используй свое ремесло. Используй знания, что дремлют в этой черной книге. Не солдат делай, Урфин. Делай идолов, обереги, жутких кукол… Расставь их по стране. Пусть они шепчут по ночам, пусть их тени пляшут на стенах домов. Пусть Жевуны и жители Изумрудного города начнут бояться собственной тени. А потом… потом явишься ты. Не как завоеватель, но как избавитель. Как единственный, кто знает древние секреты и может противостоять неведомой угрозе. Они сами придут к тебе, Урфин. Сами падут на колени и будут молить тебя о защите. Вот это будет настоящая власть.
Урфин слушал, затаив дыхание. Образы, вызванные словами филина, были куда более зловещими и притягательными, чем простая картина марширующих деревянных солдат. Власть над умами… Страх как инструмент… Это было что-то новое, темное, пьянящее. Это отзывалось в его душе куда сильнее, чем грубая мечта о завоевании.
– Ты думаешь… это возможно? – прошептал он.
–
Урфин Джюс посмотрел на книгу, потом на филина, потом снова на книгу. Сон о деревянных солдатах казался теперь глупым и детским. Перед ним открывался иной путь – путь теней, шепота и страха. И он чувствовал, что готов ступить на него.
Глава 5. Камни Эха
Дни побежали для Урфина Джюса в новом, лихорадочном ритме. Он заперся в своей мастерской, почти перестав выходить наружу. Пищу ему приносил Гуамоко, бесшумно вылетая по ночам и возвращаясь с пойманной дичью или плодами, сорванными в чужих садах. Урфин же, почти не отрываясь, сидел над черной книгой.
Дар Виллины, как бы ни потешался над ним филин, действительно изменил его разум. Прежде непроницаемые, извивающиеся символы Древних больше не казались сплошной стеной безумия. Урфин начал улавливать в них некий ритм, зловещую, чуждую логику. Отдельные знаки стали выделяться, обретать подобие смысла, хотя смысл этот был темен, как безлунная ночь, и вызывал глубинное беспокойство. Он начал понимать короткие фразы, описания странных ритуалов, упоминания мест и предметов, обладавших скрытой силой.
Большая часть книги по-прежнему оставалась за гранью его понимания, а от долгих попыток вглядеться в изображения кощунственных тварей и неевклидовых пространств у него начинала кружиться голова и подступала тошнота. Но Урфин упорно продолжал, ведомый жаждой власти и подталкиваемый тихим, но настойчивым шепотом Гуамоколатокинта.
И вот однажды, разбирая главу, посвященную, как ему показалось, влиянию на разум через неодушевленные предметы, он наткнулся на подробное описание… камня. Самого обыкновенного на вид камня – сероватого, чуть поблескивающего мелкими вкраплениями, размером с кулак. Рисунок, сопровождавший текст, был до странности точен и лишен обычных для книги искажений. На нем был изображен этот ничем не примечательный булыжник. Текст под рисунком, который Урфин с трудом, по одному символу, смог расшифровать, гласил нечто вроде: «…вместилище тихого эха… усиливает волны мысли… средоточие воли…»
Урфин нахмурился. Он узнал этот камень. Именно такие валялись в изобилии у подножия гор, возле того самого оврага, где располагался вход в пещеру, и где жители окрестных деревень по ночам обменивали свои товары на металлы и самоцветы у загадочных подземных рудокопов. В детстве он с другими мальчишками из Когиды часто бегал туда, и они пинали эти камни ногами, швыряли их в овраг или просто перешагивали через них, не обращая никакого внимания. Обыкновенные булыжники, никому не нужные! Зачем древняя, могущественная книга уделяет столько внимания такой ерунде?
– Послушай, Гуамоко, – позвал он филина, который дремал на стропилах под потолком. – Взгляни-ка сюда. Эта книга… она описывает простой камень, который валяется под ногами у входа к рудокопам. Говорит, что он «усиливает волю» или что-то в этом роде. Что за вздор?
Филин лениво слетел вниз и заглянул на страницу через плечо Урфина. Его желтые глаза на мгновение сузились.
– Вздор? – проскрипел он. – Ты все еще слишком многого не понимаешь, Урфин. То, что кажется тебе простым, может скрывать в себе великую силу. Это не просто камень. Это – Камень Эха.