Уриель Акоста

Гуцков Карл

Входит Уриель, бледный и изможденный.

Акиба

Акоста, сядьте!.. Там стоит… вон там… Не правда ль стул вон там стоит, раввины? Акоста, сядьте… Девяносто мне… Устали ноги… Все ведь это знают… Устали ноги… в девяносто лет…

(Садится.)

Сантос

Кратчайший путь избрали вы, Акоста…

Акиба

Де-Сантос, стойте… Бен-Акиба сам С ним говорить намерен… все бывало! Мой

мальчик, Уриель, смотри сюда… Есть два пути для тех, кто сомневался И кто сомненьями по горло сыт. Путь первый покаянья — строг, но краток, Второй — помягче, но зато длинней.

Уриель

Короткий мне. Убейте, но скорее! А как умру я — безразлично мне!

Акиба

Куда спешишь на молодых ногах? До отдыха им шествовать немало. И далеко последний твой привал. Не нам — тебе ведь нужно покаянье. Зачем же ты спешишь, как дикий вихрь? Из-за меня нет нужды торопиться! Пусть покаянья не увижу я, Что из того — его узрит всевышний.

Уриель

Ужели снова повторять я должен Те покаянья, что уже принес?

Акиба

Нет! Нет! Я знаю — в пост и в очищенье, Как и в Талмуд, нет веры у тебя. Бывало так всегда, всегда бывало… В последний раз еще опрошу тебя: Ты чувствуешь всем сердцем, всей душою, Что бога в книге ты своей хулил?

Уриель

Того, кто богом был одних евреев, Я, не познав, злословил и хулил… Записано ведь это в протоколе…

Сантос

Двусмысленно, неискренне и ложно! Один — софизм все то, что ты сказал… О, нет! Ты покажи во что ты веришь, Во что поверить сманивал народ!

Акиба

Как показать? Подумайте, де-Сантос! Вы притеснять больного не должны. Как можно доказать, во что мы верим? Простите мне, де-Сантос, — иногда Вы говорите, как эпикуреец. Как! Доказать, де-Сантос! Доказать! Показано нам солнце: светит в небе. Показан нам огонь: он ведь горит; Показано нам откровенье бога; В завете нам написанным дано.

(Сантосу)

От вас,

(Акосте)

От вас не нужно доказательств.

Эмбден

Ты нам скажи во что ты должен верить.

Уриель

Я говорил и повторял не раз: Из всех народов бог избрал евреев, Он только им являл свой лик чудесный, И знаменья давал лишь им одним, Он только с ними говорил и только Для них он откровенье написал, Где в каждом слове, в каждом знаке Мы постигаем разум божества. Я верю в то, что дух мой заблуждался, Что далее буквы толковать нельзя, Что слово бога обсуждать не смеем… Я — веря в это, — повторяю здесь, Что

верую, не размышляя больше, — И вам, раввины, благодарен я За то, что мне не нужно доказательств.

Сантос

Признанье это — гордость породила.

Акиба

Ты долгий путь, Акоста, избери, Тогда в тайник твоей души проникнет Все то, что громко скажет твой язык, О, избери же длинный путь, Акоста! Он мир вдохнет в твою больную грудь, В твою больную немощную душу. У всех, — кто сомневался, как и ты, — Познанья необузданная жажда. Возьми Талмуд и там прочтешь о тех, Кто заблуждался, зная слишком много.

(Полуобернувшись к другим раввинам.)

Однажды жил на свете человек По имени Элиша Бен-Абуя, — Мудрейшего раввина ученик, Его ж учеником был рабби Меир.

(Встает.)

Он сомневался много и во всем, И за сомненья прокляли его. Элиша Бен-Абуя был, как ты, По имени его назвать страшились, Прозвали «Ахэр» — значило «иной» — Он стал иным — так сказано в Талмуде, — «Иным» он остается навсегда… Когда он умер, из его могилы Шел вечный дым… Дымилось до тех пор Пока рафф Меир, ученик Абуи, Души усопшего не облегчил Молитвою своею неустанной… И этот дым рассеялся навек. Ты также — Ахэр… Все уже бывало…

Уриель

Я новизной не думал поражать! Дым Ахэра — огонь его души, Дух пламенный, что вы похоронили! Да, Ахэр я. Не скрою: я — иной! Всегда иной и быть иным желаю, Затем, что только в инобытии Залог — порука вечного цветенья. А так как нужно толковать Талмуд, То слушайте! Уверен я, что Ахэр На свете не жил никогда, что он Является лишь символом мышленья В его первоначальной чистоте. Каков я сам, могу в другом увидеть, Лишь в нем познать всю истину свою И только в нем понять свое различье, Чем отличаюсь от других людей. Инос — символ вечного сомненья, А веру ведь питает лишь оно… Да, Ахэром обязан быть мыслитель. Талмуд — умнее вас, и потому Дает он Ахэру, который не жил, Являясь только образом одним, Учителя великого, а также Ученика еще мудрей, чем он. И были оба набожны. Загадка Ясна, как день: сомненьями всегда Питается, из них рождаясь, вера.

Акиба

Де-Сантос! Слушай! Так ли понял я? Элиша Бен-Абуя вовсе не жил? То существо живое, человек, Талмудом признанный, — не что иное Как миф один и символ? Только образ? Все то, что плоть для верующих душ, Что каждый может осязать и видеть, Все это — облако, простой туман, Поздней принявший облик человека? Такого мненья не было еще. Оно греховней новизной своею, Чем те, что были некогда, Итак, Текст отреченья вы ему вручите.