Урод
Шрифт:
Глава пятнадцатая
Он или необыкновенно умный негодяй, или величайший осел.
Этель Лилиан Войнич “Овод”
Двенадцать недель… Вся его жизнь стала крутиться вокруг этого числа. Жизнь Туманова тоже. Разница лишь в том, что Алекс трясся за свою шкуру, предчувствуя скандал мирового масштаба, если ребенок окажется
Двенадцать недель. Его проклятое число. Его личные три шестерки.
Утренний воздух холодком ползал под его кожей. Алекс вышел на балкон, чтобы остыть от секса с Марьянкой и вновь накрутить себя касательно беременности Риммы. Всего один шаг назад — и все могло бы быть иначе. Просто не покупать и не употреблять кокс.
— Шаг вперед, два назад, — пробурчал он. — Спасибо за такую проницательность, товарищ Ленин.
Отчего мы так глупы, чтобы только мечтать вернуть что-то назад? Почему нельзя это самое важное для нас не терять, не рушить, не кромсать своими жестокими руками? Только и можем, что плевать в потолок и мечтать все исправить рядом с выгребной ямой своих бесчисленных ошибок.
Расстался с Алиской, начал новую жизнь. Ничего не скажешь, хорош! Это не два, это двадцать два шага назад. Вернулся к исходным позициям, от которых так старательно убегал.
Пол едва заметно скрипнул, но Алекс был весь обращен во внимание, поэтому услышал и повернулся.
— Ну вот, хотела сделать сюрприз, — надулась девушка, обнимая его сзади.
— Не люблю сюрпризы.
Все эти телки умеют делать только один сюрприз: подкрадываться сзади и целовать его, будто их поцелуи что-то значат для него. Не больше, чем вон та лужа у ворот.
— Дорогой, может, вернешься в постель? Без тебя там так холодно.
Она попыталась захватить зубами мочку его уха, но он ловко отстранился. Что еще нужно этому мужчине? Подтянутое, сочное тело. Дорогое белье и парфюм. Кожа гладкая и блестящая. Волосы до поясницы. Что еще нужно, чтобы вскружить ему голову?!
Ветерок взмахнул своими корявыми ручищами ее волосы и бросил их ей в лицо. Красота — это то, с чем мы ложимся в постель с другим человеком; душа — то, с чем просыпаемся и к чему возвращаемся снова и снова. Или от чего безвозвратно убегаем.
— Марьяш, дай мне еще пять минут, ладно? — сухо попросил он, и даже ласкательное от ее имени прозвучало так, будто он раскусил черствую корку хлеба. Зубы можно сломать.
— Ладно. Жду тебя, котик.
Эта кошка, которая стала ему более неинтересна и которой он готов был дать пинка под накачанный зад, скрылась за тонкой шторой в спальне. Ему стала претить сама мысль о том, чтобы спать с ней. Кажется, уже хватит. Он насытился своей местью отцу сполна, так, что стал захлебываться. И эта женщина
— Прости, папа, но твоя игрушка мне надоела, — пробормотал он, доставая телефон. Повертев его пару раз бездумно в руках, Алекс набрал Римму.
— Алло, — сонно ответила она, раздвигая руками желейную тьму сна. — Алекс?
— Да, я. Мне нужно знать, мой ли это ребенок.
— Потише можно? Дима рядом спит.
— Тогда выйди из комнаты! — нетерпение рвалось из него струями раздраженного воздуха.
— Подожди, — прошипела девушка, желая голову ему откусить, чтобы он оставил ее в покое.
Минута прошла в шуршании, шагах и скрипе двери.
— Зачем ты звонишь мне в такое время?! Хочешь неприятностей? Дима и так на взводе, только и ждет, когда уже можно будет сделать тест!
— Просто скажи, чей он, и я больше тебя не потревожу.
Девушка вздохнула. Алексу показалось, что воздух с того конца звонка донесся до него неприятным душком. Он ощущал ее неприязнь к себе.
— Не знаю я, чей это ребенок. У меня был секс с Димой чуть ли не на следующий день после… после ты понял чего.
— Бл*ть.
— Я бы от него избавилась сейчас, — вздохнула Римма, — но Дима не позволит. И… и у нас с ним был безопасный секс.
— Не смей даже думать об аборте! — выкрикнул мужчина, буквально душа телефон пальцами.
— Да ты чокнулся совсем! — не выдержала девушка. — Туманов нас придушит, если выяснится, что это не его ребенок! Мне даже не придется делать аборт, он сам его убьет!
— Что за чушь ты несешь. Туманов и мухи не обидит. Бросит тебя и все. Если так, то ребенка я заберу, не переживай.
— Господи, какой ты придурок, Алекс. Не зря он тебя Саньком называет.
— О чем ты?
Послышался шум тяжелых шагов. Шагов по его могиле, которую он сам себе выкопал.
— Ты его совсем не знаешь, — отчаянно бросила Римма и отключилась.
Алекс со злостью ударил окно, словно нанося удар всему, что его окружает. Шлюха эта Риммка! Она хоть мылась между прыганьем из одной койки в другую?! И с чего она взяла, что знает его лучшего друга, а он сам нет?
— Милый, уже прошло неприлично много времени, — окликнула его вторая такая же мадам легчайшего поведения.
Что ж, пора расставить и над этими буквами все необходимые точки. Ему не терпелось стать одиноким до конца, чтобы никто не тянул его ко дну своими лживыми чувствами и притворными улыбками. Торгуя ложью, будь готов к тому, что однажды и тебе попытаются ее нагло втюхать.
— Ну наконец-то ты вернулся…
— Марьян, между нами все кончено.
— Что?!
Лицо девушки перекосилось, словно он замахнулся на нее кирпичом. Страстная ночь плавно перетекла в затоптанное кострище.
— Прости, но пора с этим цирком заканчивать