Урок арахнологии для юной Афродиты
Шрифт:
Сергей даже опешил, увидел этих фактурных ковбоев.
– Михаил, Антон, - обратился к ним Никита, - это Сергей, - кивнул он на друга, - мой друг. Вы уж, пожалуйста, пропускайте его без шмона, он свой. Мы с ним в «бродилки» режемся у меня.
– Понятно, - кивнул толи Михаил, толи Антон, и Никита втолкнул ошарашенного приятеля в лифт.
– Это кто? – спросил Сергей, не меняя выражения лица.
– Это Туманский поставил нам охрану, - проворчал Никита, досадливо зафыркав, - совсем сбрендил! Зачем нам охрана? Ему делать нечего?
– Крутые ребята, - выдохнул Сергей, всё ещё пребывая под впечатлением
– Спецназовцы, - буркнул друг, и они вышли из лифта.
– А зачем он их поставил? – спросил Сергей, ничего не понимая.
– Ты меня спрашиваешь? – раздражённо поинтересовался Никита, - для поддержания уровня безопасности в подъезде, - неумело копируя низкий хриплый голос Туманского, проговорил он.
– У него что, мания преследования? – язвительно поинтересовался Сергей, скривившись.
– Судя по всему, - фыркнул Никита, и обернулся на лестницу, - ну, что? Пошли наверх или как? – и Сергей кивнул.
Они пешком поднялись на следующий этаж и замерли около двери, не зная, на что решиться, и как поступить...
Жемчужно-серый свет лился сквозь неплотно задёрнутые шторы, и красивая девушка с длинными тёмными волосами перевернулась на кровати, невольно щуря спросонья красивые синие глаза.
– Детка моя, ты проснулась? – услышала Матильда низкий хриплый голос отца, и, зевнув, перевернулась на спину.
Олег Матвеевич присел на кровать около дочери, и погладил её по голове, откинув со лба девочки непослушный вьющийся локон.
– Кажется, да, - сонно ответила девушка, сквозь полудрёму глядя на отца из-под полуопущенных ресниц, - а сколько времени?
– Половина девятого, - взглянул на часы Олег Матвеевич, - ещё поспишь?
– Мама уехала? – поинтересовалась Матильда, зевая.
– Да, только что, - кивнул отец, гладя дочь по голове, - у неё переговоры в одной фирме, причём сразу с трёх языков. Мне тоже пора, ты приготовь что-нибудь, как окончательно проснёшься. Хорошо?
– Конечно, папа, - улыбнулась девушка, вновь начиная дремать.
– Спи, моя маленькая, я поехал, - Олег Матвеевич чмокнул дочку в щёку, подоткнул ей одеяло, и уехал, оставив Матильду в пустой огромной квартире.
Матильда проспала ещё пару часов, и, чувствуя, что выспалась, встала с кровати. В квартире царила звенящая тишина, только где-то за стенкой иногда раздавались приглушённые голоса, но девушку это не тревожило. Старшие братья давно уехали в институт – они оба учились в МГУ имени Ломоносова, Костя на экономическом факультете, а Кирилл на юридическом.
Матильда действительно была слишком хрупкой и трепетной девушкой, излишне любимой своим властным и грубым отцом,
Очень жалостливая, ранимая, добрая и сострадательная – все эти качества, вкупе с хрупкостью, шармом и непередаваемым изяществом она унаследовала от матери, а так же легкомысленность и даже некоторое безрассудство.
Олег Матвеевич и Светлана Эдуардовна очень мечтали о дочке, но после двух сыновей у её матери возникли некоторые проблемы, оттого Матильда на свет появилась через шесть лет после рождения Кирилла.
Олег Матвеевич назвал дочь в честь одной своей польской прабабки, которая прожила счастливую жизнь больше ста лет, хотя супруга была недовольна необычным для России именем.
Она пыталась придумать
Сам же он называл дочь «своей деткой», либо полным именем, а на любые другие уменьшения раздражался.
И, хотя Матильда не знала ни в чём отказа, отец исполнял все её прихоти, она совсем не была избалованной, напротив, ей всегда было кого-то жаль. Девушка проводила много времени с книгами, в три года со сказками, потом у неё появилась няня, наполовину француженка, наполовину гречанка, которая, когда девочка усвоила русский язык, стала учить её одновременно греческому и французскому. Она занималась с девочкой до шести лет, но потом покинула дом Туманских, а Матильда сама стала читать на этих языках книжки, доступные её возрасту. Об этом позаботились родители, особенно Светлана Эдуардовна, решившая, что позже, когда дочь подрастёт, она подтянет её ещё по нескольким языкам.
Всегда послушная, Матильда никогда не прекословила отцу, ластилась к нему, и тот надышаться не мог на свою маленькую дочку.
Она походила на лесную фею, на нимфу, на ангельское создание; ещё младенцем Матильда была ангелочком, и с каждым годом хорошела.
Расчесав свои красивые длинные волосы, Матильда переоделась в домашний костюм, и вошла на кухню. За окном сыпал мелкий снег, который переметал ледяной ветер, и девушка взяла турку.
Сварив себе чашку кофе, девушка взяла кусочек шоколадно-ванильного кекса и села за стол. Предновогодние дни всегда были самыми любимыми для неё, поскольку в это время весь мир наполнен суетой и движением жизни, а потом, после Нового года, затихал и погружался в спячку. Даже тридцать первое декабря не настолько интересно, как двадцатые числа, шумные и бегущие куда-то.
Медленно глотая горячий кофе со сливками, девушка размышляла, что приготовить ей, а что приготовит бабушка.
Матильда очень любила готовить, и не только любила, но и умела. Раньше к ним приходила женщина, которая готовила, но, когда Матильде исполнилось десять лет, она попросила отца, что хочет это делать сама. Конечно, Олег Матвеевич понимал, что это очередное увлечение дочери, которое, скорее всего, скоро пройдёт, да и сомневался он, что у неё что-то получится.
Но у неё получилось, и с тех пор девочка готовила сама, и пока ей это не надоело, только по праздникам, когда собиралось много гостей, ей помогала бабушка, а иногда мама. Правда, помощь Светланы Эдуардовны сводилась к самым элементарным вещам, потому что она могла без происшествий только кофе сварить, ну, может, ещё и яичницу пожарить, если, конечно, не забудет про свою стряпню.
Вспомнив о кулинарных талантах матери, Матильда усмехнулась, вымыла чашку, и, поставив её в шкафчик, стала замешивать тесто на печенье и булочки с корицей.
Ей невольно вспомнилось, как отец пытался водить её в танцевальную группу, музыкальную, на фигурное катание, после которого она простудилась и месяц пролежала с бронхитом.
И с тех пор Матильда занимается лишь игрой на рояле, и читает французские романы на языке оригинала, правда, со словарём.
За окном царила настоящая метель, и девушка, управившись с ужином, устроилась на диване с книгой.